Жизнь цвета радуги. Сборник рассказов - стр. 29

Натаха уехала в конце июля. Молча, собрала вещи и все. Даже не попрощалась. Сашка предполагала, что последней каплей стало то, что Серега, по которому тайно сохла девушка, и который, казалось, не обращал внимание на Эмалину, вдруг неожиданно напился и устроил ночь серенад у них под окнами.

Александра осталась один на один с новенькой. И тут началось такое…

Девушка не могла понять сама себя. Эмалина вдруг стала нужна ей как воздух. И дело было не в том, чтобы делиться какими-то женскими секретами. Просто, даже как-то исключалась возможность того, что пройдет лето, и их дорожки разойдутся, что они могли бы вообще не встретиться. Если трезво расценить, то чувство Сашки стали каким-то невероятным искажением дружбы. Поступки Эмалины казались единственно верными. Ее выражения заполнили цитатник девушки.

Когда однажды Александра провела всю ночь без сна только потому, что подружка где-то запропала, лежала, глядела воспаленными глазами в потолок, представляя, даже стыдно признаваться, какие руки могут обнимать стан загулявшей, то наступил какой-то перелом.

Эмалина явилась под утро, настолько уставшей, что едва переставляла ноги. Она, которая не ложилась спать, с ног до головы, не обмазавшись какими-то чудодейственными масками и мазями, не сделав себе точечный массаж, не посидев в позе лотоса хотя бы несколько минут, рухнула в постель, слегка умывшись в ковшике, потому что водопроводную воду отключали в период с двух ночи до шести утра.

А Сашка осталась без объяснений. Промучившись в обидах с полчаса, вырубилась тревожным сном. И в призрачных видениях видела себя прислужницей какой-то грозной богини, извивалась под ее плетью, а сама приползала к ней вновь и вновь.

Утро выдалось достаточно хмурым, чтобы не потревожить сон обеих девушек. А парни оказались довольно тактичны, чтобы не стучаться, заставляя выйти на раскопки. Поэтому и Саша, и Эмалина поднялись только к полудню.

– Ты где была? – хмуро поинтересовалась первая.

– Была, – весьма лаконично отозвалась вторая.

И в этом ответе сразу почувствовался далекий от флирта настрой. В нем послышалась такая боль, такая надежда, такое… Что можно было захлебнуться обидными словами, захотелось извиниться за все домыслы, за все обидные прозвища, которые приходили на ум бессонной ночью.

– А ты, небось, придумала себе, что я шляюсь с кем-то из этого сброда? – Эмалина хрипела, словно всю ночь кричала в полный голос, пока не сорвала его в конец. – Ревнуешь, Шурочка, да?

Сашке стало так стыдно, будто застукали ее за чем-то непристойным.

– Дура! – буркнула, убирая постель.