Живым не дамся смерти - стр. 14
И Константин, как в своё время Гамлет, терзаемый множеством сомнений, стоя на скалистом обрыве своей логической мысли недопонимания вершённого и свершаемого, своего рода многоточии, обрекаемый и обветриваемый ветрами домыслов и рассуждений, глядел сквозь Илью в лежащую перед собой бездну хаоса своих мыслей, как одного из путей решений своего вопроса: «Быть или не быть?».
– Я теперь уже стою на том самом перекрёстке дорог, – заговорил Константин из самой глубины своего естества, пророча и прокладывая путь той логике событий, которая будет определять выбранный путь, – где каждый из путей прямиком ведёт к смерти. И какого хрена тогда ломать комедию и голову над выбором для себя дальнейшего пути. Где разница между этими дорогами заключается лишь во времени преодоления, выбранного уж точно не мной пути. Где та граница, порог, переступив который, ты оказываешься в пределах невозвратного. А может так и остаться на одном месте, и никуда больше не идти? – И опять как-то вдруг и противореча всему ранее сказанному и настрою подчиниться и принять неизбежное, задаётся вопросом Константин, вынырнув из глубины своего погружения в пути подсознательного, где лучше всего наблюдаются пути неисповедимости, а сейчас ему желается знать пути обратимости, которыми не только вселенское сознание располагает.
И не успевает Илья хоть как-то отреагировать и сообразить понять, что на этот, однозначно риторический вопрос, ответить, как со стороны Константина следует на него ответ. И не словесный, а буквальный.
Так Константин берёт со стола бутылку газированной воды, смотрит со знаковым вниманием на Илью, и с декларационным заявлением: «Я намерен отказаться от этого сладкого пути к итоговой для всех цели», начинает её встряхивать. А вот к чему это может дальше привести, Илья очень даже знает. И он спешит остановить Константина, предлагая следующий вариант. – Может стоит просто её выкинуть?
Константин, глядя на Илью, останавливается на полпути к тому, что он тут задумал проделать с этой бутылкой, и…Соглашается с Ильёй. – Пожалуй, так будет воспитанней. – Говорит Константин, отставляя бутылку.
– С этим шагом в сторону одного из путей, ведущих к окончательному итогу, разобрались. Теперь можно перейти к основному делу, которое … – на этом месте Константин недоговорил, сбитый на своей недосказанности чем-то привлёкшим его внимание со стороны спины Ильи, куда он сейчас смотрел и не мог отвести своего внимания. Куда теперь порывался посмотреть и Илья. Но не может. Не так-то просто следовать своим рефлексам, когда на них так в упор и в чём-то провокационно указывают со стороны того человека, кто на всякое и на вот такое твоё провоцирование способный. И Илья вынужден сидеть и себя сдерживать от оборотных действий.