Живые! Помните погибших моряков! Книга 2 - стр. 28

Наконец из машинного отделения вываливается в разорванной рубашке судовой механик лейтенант Бобылев. За ним куча кашляющих в грязных и разорванных робах кочегаров и машинистов. Многие несут на руках раненых. Бобылев на все задрайки задраил за последним люк.

И повернувшись к командиру с болью закричал – Командир.

Все с ужасом прислушиваются к его приговору. Судовой врач Смирнов и его помощник из числа матросов быстро спускаются с сумками с красным крестом перевязывать раненых кочегаров.

– Погибло 12 человек вахты – кричит Бобылев – более 15 ранено, 3 тяжелых. 6 человек не смогли вывести – остались там. Котлы и кочегарки погасили – взрыва не будет. Водонепроницаемая переборка в нос из машинного отделения повреждена взрывом и герметизирована быть не может.

Поставлена линии обороны, но она выдержит не более 15-20 минут. Пробоина слишком большая и заделана или закрыта пластырем быть не может. Вода прибывает слишком быстро. Корабль надо оставлять. Времени осталось максимум 15-20 минут.

Посмотрел на часы и прокричал опять – осталось уже меньше.

– Шлюпки к спуску – скомандовал, посерьезневший и побелевший командир.

Боцманмат и палубные унтер-офицеры бросились выполнять команду командира. Туда же побежали командиры шлюпок мичмана Лисаневич и Лебедев.

– Грузить в первую очередь раненых и молодых матросов – прокричал им вслед командир.

Шлюпки были спущены хорошо подготовленной командой за пару минут. По выстрелам и штормтрапам к ним стали спускаться молодые матросы и передавать раненых, когда шлюпка наполнялась людьми, оставшиеся им просто бросали концы.

– Отходи – рычал на спустившихся в шлюпки строевой боцманмат Сурков. Кто-то увидев, что все офицеры и унтер-офицеры остались на корабле пытался выбраться назад, но в шлюпку бросали концы и течением ее переполненную уносило вдоль борта.

Когда все шлюпки были отправлены, Сурков и стоявшие с ним повернулись в сторону мостика. Там на фоне солнца выделяются фигуры, куривших и о чем-то разговаривавших между собой командира Фока, старшего офицера Огильви и старшего артиллериста Панферова. Они увидев, что смотрят на них, встали по стойке смирно, отдали оставшимся на корабле честь.

– Благодарю за службу! – прокричал старший лейтенант Фок – мы в кают-компанию. Там быстрее, хоть мучатся долго не будешь. Всё с разу и с кораблем.

Палуба уже почти поравнялась с водой. Кто-то из матросов, схватив какие-то деревянные конструкции, прыгали с ними за борт. Но на них не обращали внимания.

– За мной в кают-компанию к офицерам. Там быстрее – скомандовал боцманмат Сурков и усатые унтера и матросы первой статьи, георгиевские кавалеры, молодые только что прибывшие из корпуса мичмана направились за ним.