Живые консоли - стр. 16
Тима застонал и упал лицом на кровать, раздираемый чудовищной тоской и одиночеством. Целых десять суток он отрезан от всего остального мира, отрезан от людей – и друзей, и случайных знакомых, и даже совсем чужих, никогда не встречавшихся ему образов! Сейчас он уже был бы рад даже встрече с каким-нибудь пожилым бионом.
Пустой куб комнаты с серыми стенами, проемом двери в уборную и узкой кроватью с черной коробкой генератора альфа-ритмов давил на него так, словно был не его обиталищем в течение всей его тринадцатилетней жизни, а тесной клеткой виртуальной тюрьмы.
– Девяностый, – сказал он и перевернулся на спину. Но телевизионная панель-окно осталась прежней. На ней по-прежнему красовался блеклый вид на поверхность земли с двухсотметровой высоты. Никакого удовольствия, словом.
– Все каналы связи с муниципальным сервером перекрыты.
О чем он думал целую секунду? Неужели действительно пытался нащупать хоть один выход из непроницаемой клетки реальности? Тимины глаза защипало, и он потрогал участок кожи над левой щекой: там обнаружилась капелька влаги. Мальчик попробовал ее на язык – она была соленой.
Несколько раз он видел, как персонажи постановок обливаются такой вот влагой. Но ему почему-то казалось, что такое выделение жидкости – какой-то артистический трюк, придуманный для демонстрации сильного душевного волнения человека. Оказывается, некоторые моменты в представлениях можно считать правдивыми.
– Голод? – спросил Домовой, задействовав участливо-озабоченную тональность голоса. – Холод? Страх? Боль?
– Само течет, – недовольно ответил Тима.
Питаться ему совсем не хотелось. Он был слишком зол на бестолкового биона и бездушную судебную систему, которая хладнокровно оставила его без Сети. Его душевная боль странным образом передалась телу – встать и отойти от кровати вдруг показалось ему настолько сложной задачей, что он на минуту замер на месте. Затем пересилил себя и поднялся. По ногам расползлась неприятная слабость, незнакомая ему по долгим, порой очень быстрым перемещениям в пространстве Сети.
– Сколько осталось?
Домовой проанализировал лог-файл беседы с хозяином и выдал ответ, с наибольшей вероятностью согласованный с вопросом:
– 239 часов 51 минута.
Тиме чудовищно захотелось завыть и что-нибудь разбить. Однако напрягать голосовые связки было явно бесполезно (кто его мог услышать?), а бьющихся предметов у него в комнате не было. Мальчик затуманенными глазами обвел свое светлое, но такое пустое и скучное жилище, мечтая наткнуться им хотя бы на одну, пусть самую незначительную и бесполезную, но способную заинтересовать его вещь. В левом углу, недалеко от прятавшейся в стене панели стола, он увидел несколько более темный, чем весь остальной пластик, прямоугольник с маленьким зеленоватым сенсором. Судя по всему, это была еще одна дверь (хотя Тима никогда не проверял это).