Живые и мертвые - стр. 35
– Она как раз собиралась делать печенье, – констатировала Пия глухим голосом. В ней вспыхнул гнев. Насколько хладнокровным должен быть человек, решившийся на такое перед самым Рождеством и в присутствии ребенка.
Где-то в доме зазвонил телефон, но трубку никто не брал.
– Вы здесь уже закончили? – обратилась Пия к своим коллегам из отдела криминалистической техники.
– С трупом – да, – подтвердил один из сотрудников.
– Вы тоже, доктор Леммер?
– Да. – Судмедэксперт закрыл свой чемодан и встал.
– Тогда труп надо немедленно увезти, – распорядилась Пия. – И, пожалуйста, срочно вызовите службу очистки места преступления. Для семьи уже и так достаточно стресса.
– Хорошо, – кивнул один из коллег. – Я скажу агенту на улице.
Пия осталась на кухне одна. Она стала рассматривать разбитое стекло в одном из прямоугольников деревянного оконного переплета, через которое в помещение врывался холодный воздух. Смерть наступила в долю секунды. Маргарет Рудольф ничего не почувствовала – ни страха смерти, ни боли. В один миг ее жизнь стала прошлым. Но ребенок все это видел.
Пия посмотрела на часы. Половина девятого. Где же Боденштайн?
Ей надо было поговорить с ребенком и его матерью, хотя она с большим удовольствием уклонилась бы от этого. Но оттягивать этот разговор больше не было смысла.
В коридоре послышались громкие голоса. Пия вышла из кухни и увидела худощавого седовласого мужчину в темном пальто, которому двое полицейских преградили путь.
– Немедленно дайте мне пройти! Это мой дом! – возмущенно протестовал мужчина. – Что здесь происходит?
Пия подошла к нему, и оба полицейских отошли в сторону.
– Господин Рудольф?
– Да. А вы кто? Что случилось? Где моя жена?
Сотрудники бюро ритуальных услуг внесли в дом цинковый гроб для транспортировки трупа и почтительно остановились.
– Я главный комиссар уголовной полиции Пия Кирххоф, – ответила Пия. – Мы можем переговорить с глазу на глаз?..
– Сначала я хотел бы знать, что здесь произошло? – прервал ее профессор. В его глазах за линзами очков в золотой оправе появился страх. – На улице машина моей дочери. Где она?
В дверном проеме гостиной появилась женщина с темно-русыми волосами. На взгляд Пии, ей было около тридцати пяти лет. От инъекции успокоительного или от шока, в котором она несомненно находилась, выражение ее лица было застывшим, а глаза стеклянными и пустыми.
– Каролина! – профессор Рудольф протиснулся мимо Пии. – Почему никто не подходит к телефону?
– Мама умерла, – сказала женщина беззвучно. – Кто-то… застрелил ее через кухонное окно.
* * *
– Как он отреагировал? – поинтересовался приехавший спустя минут двадцать Боденштайн. Он попытался оправдаться тем, что был вынужден уложить спать свою младшую дочку.