Живые и мертвые - стр. 26
– Ты мне не веришь? – Каролина быстро искоса взглянула на дочь и разглядела в ее глазах сомнение.
Девушка вздохнула.
– В интернате мне нравится, но было бы значительно лучше, если бы я могла быть с тобой и с папой на неделе. Но…
– Что «но»? – Каролина вставила талон в считывающее устройство, и шлагбаум поднялся.
– Папа сказал, что скорее рухнет мир, чем ты прекратишь работать, – ответила Грета.
* * *
Пия и Боденштайн возвращались в комиссариат в Хофхайме несколько разочарованные. В переговорной на магнитной доске висела фотография Ингеборг Роледер, а рядом с ней Остерманн написал ее имя и время гибели. Другой информации не было. Опрос соседей, который провели коллеги, ничего не дал, а показания свидетеля помогли лишь установить точное время смертельного выстрела, но свидетель никого не видел. Экспертная служба скрупулезно обследовала место преступления и прилегающую местность в пределах квадратного километра, но ничего не обнаружила, кроме неясного следа сошки: ни каких-либо волокон, ни отпечатков обуви в замерзшей земле, ни гильзы от патрона, ни частиц кожи или волос. Преступник оставался фантомом, а мотив убийства – загадкой.
– Что будем делать дальше? – спросил Остерманн и хрипло закашлялся.
– Н-да. – Боденштайн изучал карту на стене, задумчиво почесывая затылок. – Куда отправился преступник после убийства? Может быть, он был настолько дерзок, что прошел через детскую площадку, поднялся вверх по Райнштрассе и, миновав полицейский пост в Эшборне, испарился? Или он пошел по Ланштрассе, потом по пешеходной зоне к Шёне Аусзихт и там сел в машину? Это были, несомненно, самые удобные пути для бегства, но существовали и другие возможности. Можно было, например, дойти пешком до парковочной площадки у бассейна или дальше, мимо теннисных кортов, до Фестплатц, на которой паркуют автомобили сотрудники многочисленных близлежащих фирм. И везде он мог незаметно сесть в автомобиль и исчезнуть.
– Нам надо проинформировать общественность и попросить о помощи, – сказала Пия, и Остерманн одобрительно кивнул. – Больше важных для следствия фактов, чем у нас есть сейчас, мы, похоже, не раздобудем.
Боденштайн внутренне противился этому, потому что опасался традиционных звонков от всякого рода честолюбцев, а также ложных следов, которые пришлось бы тщательно отфильтровывать и проверять. В создавшейся ситуации он не мог себе позволить подобную трату времени при их дефиците сотрудников, но у него, кажется, не было альтернативы. Пия была права – дополнительных фактов в настоящий момент ожидать не следовало. Тем не менее был небольшой шанс, что кто-то, возможно, все-таки видел что-то, что поначалу показалось ему несущественным.