Животное. У каждого есть выбор: стать добычей или хищником - стр. 14

Когда грузчики проходили мимо меня с диваном, я увидела выцветшее местечко, с которого оттирала сперму Вика. Поначалу меня воротило от этого пятна, но в последнее время оно превратилось в полинялый знак отличия.

– Йоу, а вы в курсе, что там, под вами, живет Уайт-Спейс? – спросил татуированный загривок.

Я сказала, что в курсе.

– Гребаный псих, – буркнул тот, что с золотым зубом. – Что это вообще за притон? Какое-то дерьмо вроде коммуны художников?

– Понятия не имею, – пожала я плечами. Оба они вдруг показались мне уродами. Я выглянула в окно, снова пожалев, что не переехала куда-нибудь, где идет снег, где большие желтые «бобкэты» ревут во вьюжные утра. Я обожала огни фар в метели. Но я приехала в Лос-Анджелес не от нечего делать. Я и так слишком надолго засиделась в Нью-Йорке, в то время как следовало бы попытаться найти Элис. «Большое яблоко» – лживый город, вот что я тебе скажу. Всякий мегаполис обманывает по-своему, но Нью-Йорк побил все рекорды по вранью. Я не рассчитываю, что ты ко мне прислушаешься. Каждый узнает это в собственный час и на собственной шкуре.

Грузчики заметили, что я перестала играть роль. Ух, как они этого не любят. Я всегда боялась разозлить мужчину. Не быть податливой женщиной. Я всегда боялась быть убитой. Чтобы задобрить собственное чувство вины из-за того, что я не продолжила флирт с грузчиками сексом, я дала каждому из них по пятьдесят долларов чаевых. Интересно, этим ребятам приходилось покупать свой метамфетамин или они готовили его в заржавленном трейлере? Я представила себе, как грузчики едят устричные крекеры за стойками угрюмых продуктовых магазинов в Долине.

Бывали в жизни времена, когда я сотню баксов ни в грош не ставила. Но сейчас, когда эти полтинники покинули мою ладонь, лоб вспыхнул жаром. Я ощутила привычный страх. В один из месяцев я каждый вечер ездила на автозаправку и в лотерейном автомате покупала билетики, с которых надо было соскребать защитный слой. Я соскребала его под антимоскитной лампой рядом с насосом для шин. Десятицентовиком, потому что у него были рисочки на ребре. Однажды весенним вечером я выиграла пятьдесят долларов, и меня охватила такая эйфория, что я могла бы баллотироваться в президенты.

Я подумывала о том, чтобы не давать грузчикам чаевые, сказав, что у меня нет при себе наличных, что я пришлю деньги почтой. Размышляла – с неким извращенным облегчением – что, если в ближайшее время все будет складываться совсем ужасно, если я не сумею найти работу, то смогу делать минеты на диване цвета бургунди. Я усажу на него разносчика пиццы и доставщика газовых баллонов, раздвину их гигантские колени и позволю нажимать на мою голову, как на сливную кнопку унитаза.