Живое слово. Библия про наши радости и беды - стр. 2
– Не надо лезть никому в личную жизнь.
– Не надо рассказывать сказки.
– Не надо вам заниматься политикой.
Браво. Креативная позиция. Теперь разложим партию по пунктам и по полочкам.
Самые драгоценные места Ветхого Завета – это угрозы. Песнь Моисея во Второзаконии, вся книга пророка Иеремии плюс его Плач, избранные псалмы, иногда полные проклятий, добрая половина книги Исаии, все книги малых пророков.
Угрозы Господа Иисуса заставляли ассоциировать Его личность именно с грозными пророками. И на вопрос Христа: «Кого Мя глаголют человецы быти, Сына Человеческого суща?» ученики назвали именно Иеремию да Илию, который на иконах часто изображается с ножом.
Автор пугающего Апокалипсиса – апостол любви Иоанн. Так что «не надо нас пугать», дескать, пуганые мы, это и в его сторону голосок. «Не надо нас пугать» – это значит «закройте Библию и никогда ее не открывайте». Это большевизм, господа. Самый махровый, потому что самый примитивный.
Мораль, говорите, не читать. То есть – без морали обойдемся. Но мораль – это не просто нудное назидание. Это – нравственные выводы из осмысленной повседневности. Не читать мораль и не писать о морали, не говорить о морали вслух – это значит не пропускать повседневность через совесть, а только через желудок да через уши неслышащие и глаза невидящие.
Так мы часто и живем, дорогие читатели. Это правда. Каюсь. Но возвести эту позорно животную практику в принцип означает признать, что жизнь червяка – это прямой и простой путь от рта к анусу, а жизнь человека – то же самое, лишь с некоторыми усложнениями по пути. Вы как хотите, а я не согласен. Верую и исповедую все, что до образа и подобия, и дарвинистом не являюсь. Причем – убежденно. Мораль нужно находить, записывать, прочитывать вслух и обсуждать в собраниях. Чем мы и продолжим заниматься.
О том, что не надо лезть никому в личную жизнь, скажите, пожалуйста, Иоанну Крестителю. Поскольку если ее защитники правы, то он напрасно был казнен. Не надо было ему трогать Ирода с его адюльтером и Иродиаду с ее половой и властной ненасытностью. Жил бы себе и давал жить другим, не так ли? Продолжал бы есть в пустынях акрид и дикий мед да вещать возвышенные вещи народу, жадному до духовных развлечений. Но больший из всех рожденных женами считал, что не так надо.
Он имел, правда, ту нравственную чистоту, которая позволяла ему вообще всем говорить жесткую правду, а мы этой чистоты не имеем. Но отсутствие чистоты – это трудность, а не принципиальный запрет. Кстати, разнесли же нравственные «таракашки» новость о неких часах по всему информационному пространству. Значит – можно. В смысле – лезть в частную собственность и жизнь, соответственно.