Живодерня - стр. 68
– Ты что-то приувял. Самое интересное дальше начинается. Я так, например, что характерно, только сейчас жить начинаю. Сегодняшнее впечатление лучшее из всех за последние десять лет, как из Афгана вернулся. Китайский философ Лао-цзы в своем "Дао дэ цзин" написал, что стоящий на цыпочках не простоит долго. Так вот, я будто бы эти десять лет на цыпочках стоял и вот теперь опустился.
Они въехали во двор, вышли из машины.
– Вот шалопаи!
Подходя к парадной, Илья увидел на бетонной плите взамен разрушенных два новеньких красных кирпича один на другом.
– Вот хулиганье, – сказал Сергей, остановившись возле кирпичей. – Представь, десять лет я крушил кирпичи, потому что они меня раздражали. Они меня просто доводили этими кирпичами, а сегодня мне это безразлично. Что это значит?
– Значит, что устал, – догадался мрачный Илья.
– Нет, это значит, что я обрел гармонию и меня уже ничто не раздражает. А это значит, что меня уже ничто не может остановить.
Он протянул к кирпичам руку и, сняв один кирпич с другого, положил рядом.
– Вот так.
Илья долго не мог уснуть. Виделся ему Парикмахер, прибитый к стене, но почему-то живой и силящийся что-то сказать; но железяка в горле мешала – он махал руками и сердился, что не может сказать. А Илья понимал, что это сон, а когда понимал – сон уходил. Потом среди белой ночи Сергей выплясывал свои танцы, убыстряя их до огромной скорости. И Илья, поначалу думая, что спит, понимал, что это не сон, и засыпал снова, но, открыв глаза, снова видел Сергея…
– Ты, что ли, сегодня ночью тренировался? – спросил Илья, утром застав Сергея в кухне.
– Да, немножко.
– А спать когда?
– Мне хватает. Вот хлеба только вчера не купили.
– Давай я схожу, пока ты яичницу готовишь. Я быстро.
– Будь осторожен, смотри по сторонам.
– Буду! – крикнул Илья уже из прихожей.
Булочная была в этом же доме. Проходя через двор, Илья бросил взгляд на машину Сергея. Что-то странное было в ней. Илья подошел ближе. И тут он понял что.
– Ух ты… – выдохнул Илья, наклоняясь.
"Жигуленок" уныло сидел на ободах, шины выглядели придавленными тряпками.
– Ай-ай-ай…
Рядом с Ильей оказался какой-то обширный телом мужчина.
– Вон, – Илья цокнул языком,-прокололи, стервецы! Ай-ай-ай… – сказал он, бросив взгляд на стоявшего рядом.
– Уу! – промычал тот бесстрастно, не открывая рта.
Илья посмотрел на него внимательно. В заплывшем жиром, утонувшем в щеках лице Илья с ужасом признал вчерашнего пригрозившего ему мужика. Илья настолько был изумлен, что замер, глядя на него, открыв рот.
– Уу, – промычал тот.
Что-то животное, непостижимое для человеческого разума было в этом мычании.