Живодерня - стр. 20
Оказалось, что Егор Петрович прождал в отделении со скрипучими дверями целый час, и, когда вошел в кабинет следователя Свинцова, нос буквально разламывало насморком: он чихал, сморкался, из глаз текли слезы; и Свинцов, видя столь хлипкого свидетеля, не то что не пожалел его, но, узнав о причине такого состояния, начал бесчеловечным образом пытать несчастного. Когда Егор Петрович не желал рассказывать то, что от него требовалось, следователь, подлый человек, начинал монотонно раскачиваться на стуле, от чего тот издавал раздирающий лобные пазухи легендолога скрип. И, расстроенный скрипом, Егор Петрович все рассказал следователю: и про племя подземное, и про Илью… словом, все.
Вид у Егора Петровича был плачевный. Из глаз периодически катились слезы, и трудно было разобрать: от сочувствия ли это к себе или от опухшего сопливого носа.
– В общем, если что со мной… Ну, или пропаду я… Найдешь Струганого, адрес я дам. Он тоже от них убежал. И сразу уезжай.
– Егор Петрович, а почему Струганый? У него что, имени нет? – поинтересовался Илья.
– Сам увидишь "почему", и ты такой станешь, если не уедешь… Но Свинцову я о Струганом не… ап-чхи!! Ай, теперь уж все равно.
– Да вы не переживайте так. Может быть, все еще обойдется, – попробовал успокоить Илья.
– Чувствую я, что они на меня вышли. Давно вышли… Пойду приготовлю что-нибудь поесть. Тебе ведь тоже скоро к следователю. Вот повестка.
Достав из кармана мятую повестку, протянул Илье, а сам пошел в кухню готовить завтрак.
Пока Егор Петрович отсутствовал, Илья трезво размышлял. Сегодня утром все то, что он вспомнил и рассказал вчера легендологу, казалось бредом неизлечимо больного сознания – шизофренией. Хотя что это за заболевание и каковы его симптомы, Илья не знал, но для его нынешнего состояния это красивое и пугающее своей звучностью слово подходило как нельзя лучше. Шизофрения! И уж совсем легко это емкое слово вмещало в себя и игрушечный саркофажик, и банку с приговоренными насекомыми, и ночное убийство… и всю ситуацию с потерей памяти… Шизофрения! Конечно, шизофрения! А что же еще?!
Вернулся Егор Петрович с подносом. Его аллергический насморк успокоился, но лицом он был хмур, сосредоточен и бледен.
– Вы, Егор Петрович, так не волнуйтесь,-глядя на долговязого человека с сочувствием, проговорил Илья. – Может, еще обойдется…
Завтракали молча.
– В общем, так, – начал Егор Петрович, после завтрака откинувшись на спинку стула. – Нужно тебе уезжать. Билет я куплю, пока ты показания давать будешь. Тебе оставаться нельзя.
– Да что за спешка, Егор Петрович? – поднял брови Илья. – Откуда они узнают, что вы мне все рассказали, если, конечно, Сема не проболтается.