Живая плоть - стр. 39
Десять лет назад, в той комнате на втором этаже, все казалось нереальным. Виктор снова и снова думал, что этого не могло быть. Полицейские утверждали, что он хотел изнасиловать девушку, но ему даже в голову это не приходило. Он испытывал негодование, негодование и удивление от того, как все случилось. Полицейские снаружи и полицейские, пытающиеся войти, – в сущности, сам того не ожидая, он попал в осадное положение. К этому прибавился мерзкий звук завывающей сирены и собирающаяся, жадно наблюдающая толпа – и все из-за того, что он обхватил девушку за шею, убежал и хотел найти убежище в пустом доме…
Магазин Джаппа снаружи выглядел совершенно так же, как в Эктоне. На тротуаре ящик с букинистическими книгами, поднос с викторианскими ювелирными изделиями за стеклом витрины. Когда Виктор открыл дверь, зазвенел колокольчик. Внутри было иначе: меньше мебели, ящик с бабочками на иголках, белянками с желтой окраской, углокрыльницами, нимфалидами вместо павлиньего чучела. На красном мраморном столе стоял старый кассовый аппарат, оцененный в тридцать четыре фунта. Виктор не представлял, с какой стати кому-то захочется его купить. Запыленный занавес из зеленого бархата в глубине магазина отодвинулся, вышел старик. Рослый, крепко сложенный, с большими мозолистыми руками. Мягкие седые волосы и желтовато-белые густые усы резко контрастировали с багрянисто-красной кожей лица. Голубые глаза были маленькими, блестящими, с красными прожилками.
– Вы мистер Джапп? – спросил Виктор.
Старик кивнул. Он был из тех, кто выпячивает нижнюю губу, когда кивает. Для своего возраста он был необычно одет: в джинсы, красную рубашку и черный расстегнутый жилет в тонкую полоску. Виктор объяснил, что ему нужно, что у него полный дом мебели, которую нужно оценить и найти на нее покупателя.
– Я мог бы приехать и взглянуть, – предложил Джапп. – Где это? Надеюсь, не где-то в захолустье.
Виктор сказал, что мебель сложена в гараже дома в Ганнерсбери.
Выпятив нижнюю губу, Джапп кивнул.
– Только не теряй чувства меры, – сказал он. – То есть никаких заблуждений по поводу бесценности маминого антиквариата и прочей ерунды.
– Откуда вы знаете, что это мебель моей матери? – спросил Виктор.
– Подумай сам, петушок, чьей еще она может быть. Бедная старая мама в конце концов скончалась и оставила тебе свой хлам, с которым тебе не хочется возиться. Это не Луис Кэнгс и не Хепллуайт, как бы ты ни хотел убедить в этом остальных.
– Это хорошая мебель, – запротестовал Виктор, чувствуя себя оскорбленным.
– Ну, еще бы. Пока мы не слышим об