Житие старца Серафима Саровской обители иеромонаха, пустынножителя и затворника. С приложением его наставлений и келейного молитвенного правила - стр. 15

Больная отвечала на это: «Отец мой! Я о себе не беспокоюсь: при помощи Божией я отхожу в вечность с надеждой. Но эти сироты останутся после меня в величайшей скорби, по преданности их ко мне, убогой. Поэтому-то я и молю тебя, отец мой, не оставь их во всем понеси их тяготу и немощи по заповеди Божией. Тебе известно, какая для них будет скорбь и потеря разлучиться со мной вечно».

Потом она вынула остаток своего достояния, состоящий из двух мешочков, один с золотыми, другой с серебряными монетами и, вручая их о. Пахомию, сказала: «Прими этот сиротский участок для употребления в их пользу: сами они не могут еще употребить его благоразумно и как бы следовало на пользу общую, а вы по опыту знаете куда и на что употребить». Возвращаясь из Лемети, старцы нашли монахиню Александру умершей и едва-едва поспели к ее погребению. По обычаю после погребения была трапеза. О. Серафим не остался тогда в Дивееве даже покушать для подкрепления сил своих, но пешком воротился один в Саровскую обитель, которая отстоит от Дивеева на расстоянии 12 верст. Так он постоянно отличался воздержанием не только в обители, но и за ее стенами.

До такого состояния духовной трезвенности, постнического воздержания, неусыпной молитвы и постоянных трудов не иначе можно было дойти как путем долговременного самоотвержения и непрестанным принуждением себя к иноческому доброделанию. Отец Серафим, можно сказать с детства трудился над собой, воспитывал себя в этом духе, и вся прошлая жизнь его была, так сказать, лестницей к настоящей степени подвижничества. Но будущее готовило ему подвиги и труды гораздо выше. Обращаясь к прошлому о. Серафим видел над своей головой особый покров Пресвятой Богородицы и попечение Божественного провидения. Теперь искушения едва ли бы могли отвлечь сердце его, привязанное к Богу, с пути строгого благочестия. Между тем промысл Божий нашел нужным в виду новых труднейших подвигов подкрепить ревность его духовными видениями. Чистота сердца, воздержание, постоянное возвышение души к Богу соделали его способным к созерцанию их. В записках напечатанных в «Маяке» 1844 года (книга XXXII), говорится, что о. Серафим в сане иеродиакона, по временам видел при церковных служениях св. ангелов, сослужащих и поющих с братией. Они принимали образы молниобразных юношей, облеченных в белые златотканные одежды; но пения их нельзя уподобить никакой гармонии на земле. Дивное впечатление производили на его душу сии видения! Бысть сердце мое, – говорит он, – яко воск тая от неизреченной радости. И не помнил я ничего от такой радости; помнил только как входил в святую церковь да выходил из нее». Особенно поразительно было одно видение, которое мы расскажем здесь приблизительно к словам самого старца Серафима, как этот рассказ изложен в упомянутых записках Саровского инока того времени: