Житие преподобного Василия Нового - стр. 14

– Еще три дня, и более не увидим ее. Итак, дети мои, творите ради нее щедрые дела милосердия, ибо ничто так не уврачевывает душу, как милость. Посему гласит Писание: Блажен, кто помышляет о нищем и убогом! В день бедствия избавит его Господь[46]. А какой же день бедственней и страшнее смертного часа, в который собираются бесы и громко обличают душу за каждое прегрешение? Если же обнаруживают они, что мы творим милости, то бегут. Потому и говорится, что собственное богатство нужно для спасения души, поскольку милостыня и вера очищают человека от греха. Итак, готовьте душу ее жертвами и милостыней, а врачи пусть себе продолжают лгать.

Услышав слова святого, те, кто был там, горько расплакались и, как указал святой, стали совершать богатые милостыни ради души ее. Согласно с предсказанием святого, на третий день умерла блаженная патрикия; так что все, молясь о почившей, возносили хвалу Богу, прославляющего святых Своих.

Все это я передал вам, возлюбленные, не выдумав, но услышав от достойных доверия людей, призывавших Бога в свидетели, что слова их – истина. Ибо сам я не с начала следовал за святым. Теперь же буду рассказывать то, что мне доподлинно известно.

В богохранимом граде Константинополе есть монастырь, носящий имя Максимины. В нем подвизался один старец по имени Епифаний, скопец, проживший в этой обители семьдесят четыре года, с шести лет посвященный Богу. Это был человек совершенный в добродетели и сведущий в Законе Божием. И я приходил к нему с того времени, как начал постигать мир, и многому научился у него во спасение моей души. Когда же он умер, я стал искать и спрашивать многих, где бы найти такого же добродетельного человека, подметив, что многие из тщеславия брались исправлять души людские, но, не имея сил помочь им, в конце концов вредили и самим себе, впадая в страсти и грех. Ведь, по божественному речению, если слепой ведет слепого, оба упадут в яму[47]; вот и я боялся, как бы не попался мне какой-нибудь ложный наставник, и я упаду в яму, как тот слепой. Поэтому искал я духовного отца испытанного и достойного, чтобы мог он спасти душу мою.

И вот некий Иоанн, служивший почтеннейшему Ставракию, великому сакелларию[48], рассказал мне о преподобном отце нашем Василии. Поведав о некоторых чудесах его, он сказал, где его найти. Подойдя к дому, где он проживал, я задрожал от страха; то ли от наваждения бесовского, которое препятствует всему доброму, то ли от благодати святого, явившей мне его великую добродетель, я не знал, что сказать. Испугавшись, я хотел вернуться домой, но снова собрался с духом и, осенив лицо свое крестным знамением, прогнал страх. Подойдя к двери дома, я встретил привратника и вслед за ним пошел к святому. И как только преподобный увидел меня, он сказал: «Добро пожаловать, дитя мое, садись, Григорий! По какой такой причине ты так испугался?» Услышав, что святой обратился ко мне по имени, хотя никогда меня не видел, я изумился и поклонился, пав к ногам его. Старица, которая прислуживала ему, подала мне скамью, и я сел. И он отверз благословенные свои уста и рассказал мне все, что было у меня на уме, к моему глубочайшему изумлению. В это время к святому пришли какие-то люди, и я, испросив его молитв, удалился.