Жить ярче! - стр. 46

– Это ещё что значит? – вздрогнула Анастасия.

– Чтобы всем этим управлять, надо разобраться со старыми проблемами, – бросил он. – Почему эта тема для тебя такая больная? Какую утрату ты понесла?

Он открыл непонятно откуда появившуюся дверь с потрескавшейся лакированной поверхностью.

Хвостикова сглотнула. Внизу притаился нарисованный карандашом котёнок, а ближе к косяку начинались деления и возрастные отметки. Когда измеряют рост, ни в коем случае нельзя двигаться, но сноходец втолкнул её в комнату.

Детская совсем не изменилась. Раскладной диван книжка, трюмо, секретер с откидным столом и ковёр на полу. Как всегда, с одним загнутым углом. Он так замялся, что осталась белая полоса. А в центре ромбовидного рисунка, как заведённый по кругу ползал рыжий хомяк с точно такой же белой полосой на спине.

– Как? – с трудом выдавила она.

Над ковром подрагивали занавески. Нежно изгибались, пытаясь погладить рыжую спину с белой полоской, но не дотягивались. Их невесомые края так натянулись, что прогнулась вся рама, вместе с открытым окном. Стекла не выдержали давления, хрустнули, но не треснули, а надулись прозрачным пузырём.

– Другого выхода нет… – попытался сноходец.

Она упала на колени, но прикоснуться к своему детскому питомцу не смогла. Её ноздри раздулись, а глаза так засверкали, что в комнате стало светлее.

– Рыжик умер, когда мне было десять. А мамуня сделала пятьдесят фотографий, прежде чем спустить его в унитаз. Я увидела их, когда вернулась из школы. Как тебе такой выход? Убирайся из моего сна!

– Твоей вины в этом нет, – снова затрепетали занавески.

– Больше не пытайся меня дурить. Ваш мир ад! Я хочу вернуть всё как было!

По щеке побежала слеза.

– Я до сих пор вижу твою кровь на асфальте. Татуированных уродов стреляющих друг в друга…

– Я смогу тебя защитить!

Анастасия скривилась.

– А кто защитит тебя? Я забыла закрыть клетку, – её голос задрожал, – мои близкие умирают. Все без исключения. Даже дурацкий хомяк.

– Но нельзя всегда быть одной и только в мечтах…

– Можно! – отмахнулась она.

Занавески отлетели к окну и поникли. В них не осталось прежней жизни, только пустая инерция. Свет в комнате потускнел, обои выцвели и даже ковёр растерял остатки домашнего уюта, превратившись в сборник микробов и пыли. И только в центре ромбовидного рисунка механически крутился рыжий ком шерсти, раскручивая безжалостную спираль времени.

Она лежала, глядя в потолок. Обычно утром всё забывалось, но только не в этот раз. Сон вернул её в прошлое. Во времена которые не хотелось вспоминать. Когда мамуня застала её ревущую над фотографиями, то сказала, что смерть приходит за всеми. За хомяками быстрее, за людьми медленнее. Но она в любом случае не опаздывает и ни про кого не забывает. Её нельзя подкупить или задобрить. Лучше смириться с этим ещё в детстве, чем обманывать себя глупыми надеждами всю жизнь.