Жирные Боги - стр. 6

, что их в очередной раз пытаются развести; и с моей семьей, словно зомби, слоняющейся из угла в угол, с работы – домой. У всех болит в груди, а иногда без причины тошнит.

Что с нами происходит?

Я задаю этот вопрос, а в голове сами собой всплывают кадры с обгоревшими останками депутата Жирикова.

Телефон заиграл знакомую мелодию. Я наклонился, чтобы выключить звук.

– Твоя? – презрительно спросила Катя, посмотрев на меня через плечо.

Не став отвечать, я лишь покрепче схватил ее за шею, чтобы заткнулась, и продолжил.

– Чего трубку не брал? – спросила Таня.

Черт, ведь чувствует. Давно чувствует, что у меня кто-то есть.

– У директора на ковре был. Лучше не спрашивай, – пробубнил я, стараясь как можно правильнее выразить заранее подготовленные и отрепетированные эмоции.

– В обеденный перерыв? – недоверчиво спросила она.

– Да. Обед – не обед. Какая разница? Начальству все равно, когда настроение портить.

Положив трубку, я отчетливо почувствовал, что боль в груди стала больше, плотней. Даже мешала дышать.

Черт, да в чем же дело?!

Обгорелый череп депутата смотрел на меня и улыбался неприятным оскалом.

– Главное – Идея! – проговорил череп устало. – Вот эту Идею, общую для всех, и стоит извлечь… Ты извлек идею? Извлек?

Из груди боль резко перекочевала в горло – его сдавило, а затем также резко отпустило. Не удержавшись, я вырвал на асфальт.

«Чтоб ты сдох со своей идеей!»

– Поздно! – закачал он обгоревшей лысиной. – Да и Идея-то не моя, а общая. Так что все вопросы не ко мне, к Центру Вселенной, пожалуйста.

Добравшись домой, я присоединился к семье – стал шарить по квартире, не находя себе места. Не помогло. Да я и не надеялся, прекрасно осознавая, что мне может помочь.

Усевшись в своей комнате на диван, долго вертел в руках телефон, все обдумывая, взвешивая, сомневаясь. Боль в сердце больше не позволяла самому себе лгать.

Я набрал номер.

– Да, любимый, – ответила Катя.

– Кать, ты пойми меня правильно. Я просто Таню больше обманывать не могу, а признаться и разрушить наши отношения – не хочу. Поэтому извини… Извини, что я говорю тебе об этом по телефону. Понимаю, что некрасиво, но ждать я не готов.

Молчание.

– «Некрасиво»? – повторила мои слова Катя.

Молчание.

– Ну и сука же ты! – озвучила она приговор и бросила трубку.

В конце концов, Катя знала, на что шла. И я ей ничего не обещал.

Неподвижно сидя в темноте, пытаюсь понять, что происходит внутри. Как и ожидалось, боль значительно уменьшилась. Я наконец-то смог вздохнуть полной грудью. Наконец-то.

Значит, Жириков был прав – все дело в Идее… Идее, общей для всех.