Жирные Боги - стр. 20
Я не стал даже оборачиваться. Лишь фыркнул под нос:
– Нашел дурака!
Таня со мной не разговаривала. Это из-за опоздания? Вроде она не из обидчивых, но всякое может быть. Я всмотрелся в ее отрешенное лицо. Из-под закрытых век проступали слезы.
– Что-то случилось? – стараясь сделать голос максимально мягким, спросил я.
– Плохо себя чувствую, – она вздохнула так, будто ее тошнило.
Я никак не мог выкинуть из головы слова врача: «На небе что-то сломалось, и никакие лекарства нам не помогут. Человечеству не спастись.» – кажется, так он сказал. Выйдя из больницы, я постарался сразу же забыть все, что наговорил мне этот странный человек. Но чем больше пытался отвлечься, тем громче, предложение за предложением, звучал его настырный голос. Словно кто-то засунул в мой череп магнитофон, поставив его на «репит»: сдохлосы, энергия, карта, молитвы, сломалось что-то, погружение, сдохлосы, энергия… И так по кругу сотни раз!
Я протянул руку и погладил лицо своей девушки. Что я пытался проверить – не похудела ли, не впали ли щеки? Да вроде все нормально. Так сразу и не поймешь. Немного холодновата, но ведь и не лето же. Я все равно беспокоился. Таня не отстранилась, хотя терпеть не могла, когда касаются ее лица. Даже от меня шарахалась. А сейчас, словно ей плевать.
– Слушай, мой вопрос может прозвучать странно, но ответь, пожалуйста.
Ни заинтересованного взгляда или хоть какой-то реакции. По-моему, пора волноваться.
– Ты сегодня молилась?
Я ожидал, что она начнет расспрашивать о природе моего странного вопроса, но вместо этого Таня просто начала рассказывать:
– Сегодня утром узнала, что Елена Викторовна из юридического умерла. За две недели иссохла. Я даже не знала, что она болеет – говорили, в отпуске, а потом, бах! Даже похоронить успели. – Танин голос заметно дрожал. – Мы с девчонками на обеде в церковь ходили свечки поставить за упокой. Долго перед иконами стояла, завороженная. Внутри тысячи слов, и все наружу просятся, а сказать не могу – в голове пусто. А с другой стороны, что ты им скажешь? Это же всего лишь картинки в окружении спецэффектов: ладан, свечи, позолота.
Со стороны казалось, будто Таня находится в каком-то трансе. Глаза закрыты и вещает. По щекам катятся слезы. Пытаясь хоть как-то помочь, я протянул руку и сжал ее плечо. Она заметно вздрогнула.
– Всю вторую половину дня словно в тумане. Даже дышать трудно.
Таня замолчала, а я еще некоторое время пытался переварить услышанное, но не мог – все мысли перебивала злость… Очень громкая злость на врача Дмитрия Михайловича.
– Танюш, что бы ни случилось, не ходи больше в церковь и молиться не надо. Обещаешь?