Жиличка - стр. 3
Чего там, современные дьяволы даже высокие технологии освоили. Да хоть взять мобильную связь. Страна одна, единая, небо над ней одно, невидимые радиоволны пронизывает воздух. Так ведь и воздух ухитрились ломтями разломать.
У Раисы МТС, у двоюродной сестры Елизаветы из райцентра «Билайн». Дружные, не разлей вода, сестрички как-то принялись подсчитывать, кто больше тратит на переговоры. Слово за слово – разругались в прах. И через смс-ки друг друга облаяли, и в чёрный список навечно внесли, и мужьям и детям наказали: чтоб на похороны не пускать.
Смех и грех. Прямо «Как поссорились Раиса Ивановна с Елизаветой Никифоровной».
И только музыка… И только музыка была от бога. Конечно, если иметь в виду не барабан людоедского племени Мумбо-юмбо, и не Натали с её «О боже, какой мужчина».
Музыке не надо никакого толмача, каждого без слов проймёт до сердца. Маленькая пианистка казалась пришелицей, будто её родила не живая женщина, не тёплая, пахнущая морковью чёрная земля. Однажды жиличка прошла близко к Мирону, не замечая его.
– Как вы не понимаете? – с отчаянием говорила она кому-то в телефон. – Да ведь это так же бестактно и цинично, как… Как на еврейском празднике исполнить «Маленький цветок».
Мирон ничего не понял. При чём еврейский праздник, какой такой «Маленький цветок»?
Раиса, как дурная кобыла, всхрапывая, неслась по кочкам. Кнутом бы вытянуть по широкому крупу взбесившуюся бабу – да Мирон в жизни её пальцем не тронул. Мудрая-то жена сор из избы не вынесет, ничего такого о мужике не только не расскажет, а, напротив, спрячет глубже. Тем более, и не было ничего «такого», одна глупая игра воображения в Раисином мозгу.
На улицах в кучке соседок она кивала на свой дом:
– Мой-то… Гляди, внуки растут – а он за этой… Трётся, зыркает. Было бы на что. Страшна как смерть. Собака – и та на кости не бросается.
Хитрые соседки, злокачественные сплетницы, в лицо сочувствовали, качали головами, возмущались, ловко вытягивали из Раисы подозрения. А за спиной сорочьи стрекотали, смеялись над ней же.
Мирон, в знак протеста, пробовал пить. Но, как говорится, хватало, чтоб растревожиться, но не хватало, чтобы успокоиться.
А ведь по жизни Раиса была совсем не дура. В далёкой молодости она глянулась Мирону женской статью (на голову его выше), весёлым нравом, матрёшкиной чернобровостью, пышущим румянцем.
До сих пор помнит: ехал на работу в маршрутном автобусе. Хмарь, глаза бы никого не видели. Сентябрьские мутные потоки льют по окошкам, от пассажиров воняет мокрой псиной. Все в салоне нахохлившиеся, понурые, качаются сырыми тряпочками под поручнями.