Жили люди как всегда. Записки Феди Булкина - стр. 35

Но о Долготерпове.

Отец Григория Ильича, Илья Николаевич, упокоился Долготерповым. Дед его, прадеды и прабабушки все были Долготерповы, в оправданье своей фамилии долгожители. Правда, мать Григория, Долготерпова Анна Аркадьевна, ныне тоже покойная, была в девичестве Трёпкина, с чем судьба дала ей выбор в смысле фамилии, не меняя трагической сути.

Словом, предстояло долго терпеть на своем пути в соответствии с кем-то сделанным выбором, и Григорий Ильич терпел. Он терпел сперва ясли, потом детский сад, потом школу, потом университет, потом жену свою Валентину, работу свою, государство свое, терпел, когда эти безмозглые перекрывали день изо дня асфальт, отключали горячую воду… Григорий Ильич терпеливо ходил проложенным кем-то тротуарным покрытием на работу, с работы на Богом данном троллейбусе – словом, если не дали выбора, приходилось терпеть.

Терпеливый был человек Григорий Ильич, а впрочем, терпенье, товарищи, – спасительный путь от сегодняшнего заката к завтрашнему рассвету. Тем и щепка движется рекой по течению, и осенний лист падает, и земля не первый год вертится, в ней плодится, и множится, и покоится, и все это, между нами говоря, держится на терпении. А его-то и не хватает.

Отчего же вспомнили мы сейчас Григория Ильича? Отчего посвятили человеку, пусть терпеливому, но столь же обыкновенному, как мы все, этот рассказ? Отвлекли на Григория Ильича без спросу ваше внимание?

Дело в том, что бульвар, по какому шли мы вчера, носит имя героя нашего, нашего Григория Ильича: бульвар Долготерпова.

Говорят, что в Англиях и Швейцариях, прежде чем тропу асфальтировать, сеют траву газонную, после ждут, где удобнее вытоптать ее европейскому человечеству, сократив свой путь. Но у нас, возможно, как раз из заботы о продлении пути этого, проложат сперва асфальтированную тропу, а российское потом человечество, сокращая по-своему, топчет траву. К чему это вспомнилось? Вот к чему. Дело было в прошлом веке, в 99 году. Был январь, и выпало много снега, этот снег красиво укрыл подушками голые тополя, заодно застелив белоснежною скатертью пустырь вдоль дороги. Григорий Ильич же, как уже говорили мы, был терпелив, терпелив, но он торопился и, не стерпев, сокращая путь, проложил в нетронутой целине тропу до метро, что и носит теперь название своего основателя.