Жилбос. Девушка из будущего - стр. 84
Правда, когда всё это дело стало затягиваться, а я вдруг подумал, что и сам себя ещё толком не знаю, а там во мне, как и во всякой вселенной, вполне возможно, что водятся чёрные дыры, – а они и затянуть в себя могут, и тогда как нам с Рыжей ужиться в одной вселенной, если мы ещё так мало друг о друге знаем; и что-то мне подсказывает, что она будет перетягивать на себя одеяло, а мне значит спать с открытыми ногами, – то я решил её потревожить и тем самым вывести из орбиты своего влияния.
– А хотите, я сам вам покажу свою макушку? – обращаюсь я к ней со своим вопросом, тем самым пробуждая Рыжую от своего углубления в свои мысли. Рыжая же, очнувшись, смотрит на меня и наконец, приходит к пониманию, где она находится, а затем уже до неё доходит смысл мною сказанного. – Нет, – отрицательно качает она головой, – тогда ничего не выйдет. Ведь ты будешь готов к этому, и твой мысленный вихрь соберётся в единую образность, и не будет представлять свободную волю.
– Тогда …– но на этом всё и Рыжая не даёт мне возможности договорить и опомниться, вдруг резко выкинув руку и, положив мне её на макушку головы. А я от такой неожиданности и немного от испуга, даже слегка подогнулся в коленях и, обмерев в одном, очень для меня неудобном положении, уставившись на Рыжую, теперь старался не дышать, ощущая тепло от её ладони. И в таком до удивления со стороны положении, мы стоим и каждый о своём думаем. Хотя она, судя по её, что-то там в уме считающему виду, скорей всего, ничего не думала, предоставив это занятие для того, кто до этого момента мало думал, а сейчас уже никуда не денется, а придётся о себе и своём будущем подумать, когда о тебе решили подумать, то есть мне.
И вот я, скрючившись в самое для себя неудобное и как мне это видится со стороны, до смешливости неловкое положение, стою в упор близко, напротив Рыжей, которая благодаря своим туфлям и каблукам на них, теперь вровень ростом со мной и мы к приятности моих ощущений, лишь слегка не касаемся своим носами (и только от меня зависит, потрёмся мы носами или нет, а это моё всевластие несколько сглаживает неудобство моего положения) и, ощущая лёгкую теплоту её руки на мой макушке, скорее пребываю в самом себе, чем о чём-то думаю, как того может быть хотела рыжая. И за всем этим я, пожалуй, мог бы и уснуть, несмотря даже на всё это моё неудобство стояния, но тут, с прежней неожиданностью, Рыжая убирает руку и говорит мне:
– Всё, можете расслабиться. – А как спрашивается, я могу расслабиться, если я до этого момента уже находился в этом состоянии. И само собой, я не расслабляюсь, а наоборот, напрягаюсь, хоть и вытягиваюсь в нормальное положение. Откуда смотрю на Рыжую, и даже не сомневаюсь, что она от меня что-то важное для меня скрывает.