Жила-была Катька - стр. 6

– Ну и что, что не похожи, они тоже вкусные. Тёте Ире понравятся. Вот я могу хоть сколько ирисок съесть.

– Давай… А твоя мама разрешит?

– А я ей не скажу, принесу под рубашкой. Ты не обижаешься? Давай помиримся!

Они сцепили мизинцы и хором прочли мирилку:

Мирись, мирись, мирись!

И больше не дерись.

Если будешь драться,

Я буду кусаться.

А кусаться ни при чём,

Я ударю кирпичом.

Кирпичом нельзя —

Мы с тобой друзья!

Женька выскочил в подъезд. Вернулся он не так уж скоро, с самосвалом на верёвочке и бумажным кульком под заправленной в шорты рубашкой.

– А машина зачем?

– Понарошку. Я маме сказал, что за самосвалом пришёл.

С ирисок сняли фантики и разложили на белой кальке. Конечно, было видно: конфеты разные, а так не делают, чтобы в одной коробке лежали дешёвые карамельки и дорогие шоколадные конфеты.

Женька поморщился:

– Эх, надо, чтобы все конфеты одинаковые были. Давайте ириски положим в две коробки, а шоколадные съедим. Тётя Ира подумает, что так и надо. Может быть, она «Птичье молоко» никогда не пробовала.

– А мама тоже так подумает? – скривила губы Катька.

– Да она и коробки открывать не будет. Она что, конфет никогда не видела?

Это было разумно, и у Катьки появилась кое-какая надежда. Все шоколадные конфеты поделили на четверых и съели. Сначала с удовольствием, потом через силу, уничтожая их как врага. В коробки доложили ирисок и убрали в шкаф. И очень вовремя. Не успели гости отмыть руки и губы от шоколада, как вернулись папа с мамой. Валерка с Женькой посмотрели на Катину маму, переглянулись и засобирались домой. Алёнка тоже шмыгнула за дверь.

«Трусы несчастные, – подумала Катя, – боятся, что им влетит». Она легла на кровать, завернулась с куклой в одеяло.

«Мамочка, не вспоминай ты про эти конфеты, – умоляла про себя Катька, – невкусные они совсем. Не открывай их, ладно?» Ей стало себя очень жаль, и она захлюпала носом. Обидно. Если б не Женька, который без спроса полез в шкаф, она бы и посмотрела на эти конфеты.

Мама хлопотала в кухне. Подогрела картошку и котлеты, разложила по тарелкам.

– Катя, обедать! – позвала она.

Катьке после сладкого совсем не хотелось есть, и она страдала над своей порцией, ковыряла вилкой пюре.

– Сейчас поедим, и пойду к Колотухиным, конфеты отдам. Им и одной коробки хватит, а мы сейчас чаю с «Птичьим молоком» попьём.

Ой. Потолок, казалось, стал ниже и опустился прямо на Катьку. Она съёжилась на табуретке.

– Ты чего? Живот болит? – забеспокоилась мама. – Нет? Ну ладно, ешь быстрее. Уже всё остыло.

Она открыла дверцу шкафчика и достала коробку конфет.

– Пахнет-то как… м-м-м… – зажмурилась мама. – Умеют же делать, когда захотят.