Жила-была девочка – 3. Репетиция взрослой жизни. Начало 21-го века - стр. 6

– Вит, я тебя понимаю, я бы, наверное, в такой ситуации совсем спятила. Хотя, прикольно было бы узнать, как Женька отреагировал бы, если бы я ему такое сообщила. Я вот даже не уверена, что он бы обрадовался. Он рассуждает так: сначала отучиться, потом найти высокооплачиваемую работу, потом купить жильё, встать на ноги, а потом уж заводить детей.

– Да я тоже так рассуждала всегда. Это правильно. Лёха вон у меня никак не рассуждает. Ни к чему не стремится. Ходит – лыбится. Ребёнок, свадьба – ему всё сейчас в прикол будет. Он знаешь, как до сих пор выражается: «А вот когда я вырасту…» Представляешь? Человеку двадцать лет, а ему ещё кажется, что он не вырос. Он не живёт будто, а черновик пишет. Помнишь, как в «Москва слезам не верит» Рудик говорил.

Разговоры о смысле жизни немного отвлекли меня от своей беременности, даже на миг показалось, что её и нет совсем. Может всё-таки тесты ошиблись? А потом Ниночка показала мне новую туалетную воду. Я побрызгалась ею и поняла, что меня тошнит от запахов. Захотелось помыться и проветрить комнату…

Вечером я принесла себя к Ленкиной общаге. Говорю «принесла себя» потому что именно так и было. Теперь я чувствовала, что иду не одна, что во мне живет человечек. Я шла и трогала свой живот. Он казался мне каким-то наполненным и слегка не моим. Ещё вдруг резко ухудшилось самочувствие: накатила какая-то усталость, лень стало передвигать ноги, хотелось спать и варёной сгущёнки. Не солёненького, не мела и всякой фигни, как пишут в статьях о беременности. Хотелось именно варёной сгущенки. Я не знаю, связано ли это с моим теперешним положением, или просто я решила, что мне, беременной, теперь позволены все капризы. Ведь варёная сгущёнка – праздничное лакомство.

Ленка спустилась вниз в красном махровом халате, не накрашенная.

– Господи, что с тобой? – прошептала она.

Я не знаю, что подруга увидела на моём лице, и что именно вызвало такую реакцию. На Ленкином же светилось нетерпеливое любопытство.

– Лен, я беременна.

– Вот я так и знала! – возбуждённо затараторила она. – Я сразу поняла это, когда ты сегодня не пришла на пары. Все поняли. И Лерка и Наташка. Ну что? Я свидетельница на свадьбе?

– Конечно ты.

День свадьбы назначен на восьмое декабря. Подготовкой занимаются наши с Лёшкой родители. Я не хочу в это вникать: мне постоянно хочется спать и чего-нибудь сочного, чего именно, я понять не могу, поэтому ем апельсины лошадиными дозами и в свободное от универа время просто лежу на диване. В универ хожу на автомате, глаза и губы не крашу – лень. И от ощущения помады на губах как-то тошно. Живот мой окружающим ещё не заметен, но я его почему-то чувствую. Он стал твёрже что ли, круглее книзу и втянуть его теперь невозможно. Поэтому на лекциях сижу, не снимая пальто. Хорошо, что в аудиториях холодно, и многие девчонки ходят в верхней одежде. Я не знаю, догадываются ли о моём положении однокурсники, рассказали ли кому-то об этом мои девки. Мне никто прямых вопросов не задаёт.