Жил-был Генка - стр. 24
– Обнять бы Светку…
О! он любил её на чувстве дикой страсти и ревности, но сам, сам разбил волю добытого чуда, и теперь вот лежит на смятой кровати один с тяжёлым дыханием не утвердившейся житухи, которая, ко всему прочему, ржёт над ним озверело и дико.
Счёт искусно отмерял мгновения.
Час…
Минута…
Секунда…
Есть ли что ещё? Есть, но умом не постигнуть, не уловить, не выведать. Время текло, бежало, прыгало, вся правда где-то растерялась на закате не умершего, но умирающего века. Печать пьянства вскружила не одну голову, она опалила все чувства больного тела и больного ума. Пить начал там, пить по-настоящему… А потом, потом лишь укрепилась жажда. Азы были на возрасте, их семена посеяны, когда домашний очаг осыпал его свет мраком, а друзья лишь усиливали волю растущих чувств.
Постепенность и ритмичная основа неблагоприятной воли расстелила ковёр плодоносного расцвета хаоса и мальчик, опоенный войною и кровью, окончательно испёкся в пьяном дыму и угаре. Все эти нестройные мыслишки как-то осиротело и убого просверлили изломанный ум.
– Пить не буду, – твёрдо решил он. И неспешно, словно старый измученный дед, встал на затёкшие ноги. Осколок после ранения снова зашевелился. Боль мгновенно сдавила опалённые виски. Опять вспомнился тот день афганской войны…
Жарилось солнце на знойном песке. Невыносимая духота испепеляла основу мозгов. Плюс шестьдесят… Попробуй, высвети мудрую веру раскалённого чувства, когда клокочет и дыбится кровяная завеса смерти на чёрном дыхании ада…
Не высвечивается…
Выпили спирту… И в атаку… Повсюду вой снарядов и крики, стоны умирающих бойцов. Нет, не отчаяние бурлило посреди хаоса невнятного и чудовищного бессмыслия, а преодоление чего-то ужасного и необъяснимого. Вырваться бы… Не могли…
– Командир, что делать?! Приказывай… – Вопли рассыпались под райские мелодии блаженной весны! Но и блаженность чужеродная и сама весна отчего-то скалилась злостно и яростно, словно её щекотали костлявые руки Ада.
А что делать? Идти к своему долгу службы, она поставила тебя, человек, на боль и теперь испей её дух с надрывом своего, только своего ощущения, ради которого ты получил титул воина, а не варвара. Рвутся образы звуков насильственно и омертвляют волю молодости, смывая цвет любви и мира с сердца, покрытого мраком клокочущей бездны. И спирт не берёт, глотаешь в трезвости бездарное пробуждение хаоса и издыхаешь тоже трезвым.
Огонь… Шум… Брань… Вокруг – царственная смерть. Она лобзает души убитых солдат, убитых ни за что… Подвиг ради пустоты… Но это, действительно, подвиг, который достоин награды… Награды – жить! А приходится умирать… Умирать в такой солнечный, синий день под пение ликующих птиц…