Жестокий - стр. 29

Букеты я составляла по наитию. По внутреннему ощущению прекрасного. Просто представляла того человека, которому предназначался букет. 

-  БОлшой чЭловек, -  ответил Карен Вартанович. 

-  В смысле, тучный? - спросила, представив сразу кого-то похожего на начальника. 

-  НЭт. Очень болшой начальник. УважаЭмый. Серьезный. Этот заказ меня Эльвира Арнаутовна скинула. Сказала, надо угодить. 

Эльвира была самой уважаемой старейшиной диаспоры. К ней прислушивались все от мала до велика. Ее  боготворили. На нее чуть ли не молились. Говорили, что она спасла двадцать человек во время землетрясения. Вытащила из под завалов, собственноручно откапывая из под разрушенных зданий. 

 -  Хорошо, -  согласилась. -  Будет сделано. 

-  Только ты побыстрее. Время не ждет. Надо срочно. 

-  Непременно, -  ответила, мысленно представляя как должен выглядеть всеми уважаемый большой начальник, которому предназначался букет. 

Мужчинам нередко заказывали такого рода презенты. Считалось хорошим тоном прислать в подарок на день рождения или к  какому-либо торжеству яркое красочное украшение. 

Поэтому я совершенно не удивилась заказу. 

Не будучи связанной суммой, на которую следовало составить букет, я с воодушевлением принялась за работу. 

Главное в букете не размер, не цветы из которых его собирали, а история, которую вкладывали в цветочную композицию. 

Из всех известных мне начальников, самым большим и влиятельным был  миллиардер Князев, с кем некоторое время назад столкнула меня судьба.  Крупнее акулы бизнеса мне не попадались  на жизненном пути. Всех остальных я видела только по телевизору и в живую никогда не сталкивалась. 

Вот его я и взяла за основу. Вернее, именно его я представляла когда собирала цветочную композицию. 

Букет получился ассиметричный. С торчащими  в разные стороны бутонами. С добавлениями подручных материалов. Веток деревьев, причудливо изогнутых, добавляющих композиции внутреннюю гармонию.

 Когда букет был готов, я показала его Карену Вартановичу. 

-  Когда приедет доставщик? -  спросила, не желая, чтобы цветы утратили свежесть в ожидании своего часа. 

-  ВикушЭчка, у меня к тебе большая просьба, -  как с самого начала повелось, Карен Вартанович называл меня не совсем моим именем, коверкая настоящее. Я не обижалась. Пусть хоть горшком назовет, пусть только в печь не сажает. 

-  Слушаю, -  никогда не любила такого рода вступление. Но делать нечего. От работодателя и не такое стерпишь ради куска хлеба с маслом. 

-  Эльвира Арнаутовна очень уважаемая женщина. Ты это знаешь. 

-  Знаю, -  подтвердила.