Жестокие принципы - стр. 119
Костя рассказывает всё это будничным тоном, словно передаёт историю, которая лично его не касается, но в голосе отчётливо слышатся хриплые нотки. Накрываю его ладонь своей, слегка сжимая, выражаю тем самым поддержку и получаю в ответ взгляд, наполненный благодарностью. Ему нелегко делиться, но он, пересилив себя, всё же рассказывает, по какой причине желает уничтожить Воронова и мэра. Повторно окидываю взглядом Риту, а затем Воронова.
– Не смотри так, – одёргивает Островский. – А то ещё решит, что ты слюни пускаешь на её мужа, и плеснёт кислотой в лицо. Уже двоих так остудила, потому что слишком открыто выражали симпатию Шакалу.
– Вы серьёзно?
– Более чем. Выбрала?
Костя вызывает официанта, который принимает заказ. Я остановила свой выбор на лёгком салате и чае, а вот Островский пожелал мясо, но отказался от десерта.
– Давно спросить хотела: почему панна-котта?
– Этот десерт любила моя жена.
– Это дань памяти или же ваши предпочтения?
– Первое.
– Не думали разнообразить свой завтрак?
– Не думал, – упирается рукой в подбородок, не сводя с меня взгляда. – Но мне понравился слоёный десерт, который ты приготовила для первого ужина в доме Алика.
Рассматриваю его лицо, на которое падает дневной свет, признавая, что он красив, даже несмотря на глубокий шрам. Необычный цвет глаз и сейчас вызывает моё восхищение. Осознаю, что тону, не имея возможности выбраться. Что бы он ни говорил, всё моё существо тянется к нему, не желая принимать наступление дня, когда Кости в моей жизни не станет. Если бы он только загорелся желанием жить, я бы помогла подняться и двигаться дальше.
– Смотришь так, будто мы настоящие супруги, – улыбается в ответ Островский. – Со стороны выглядим счастливой парой, которая насмотреться друг на друга не может.
– Ч-что? – Погружённая в собственные мысли, не сразу реагирую на слова Кости.
– Опасался, что ты не сможешь правдоподобно сыграть. Ошибался. Актриса из тебя отменная.
Отвожу взгляд, чтобы Костя не понял – я не играю. Всё, что он сейчас видит, – настоящее, живое и приносящее боль. Я знаю, ничего подобного в ответ увидеть мне не суждено.
– Лена? – негромко окликает, и я переключаюсь на него.
Ничего не говорит, лишь внимательно смотрит. Прямой, испытывающий взгляд пронзает насквозь открытостью и честностью. Если то, что сейчас вижу, – игра, то я не желала бы выходить из неё. Грудную клетку распирает от эмоций, сковавших меня, но официант, который приносит заказ, отвлекает нас друг от друга.
– Смотри.
Костя протягивает телефон. Статья о нас, вернее, о том, что Островский Константин Сергеевич женился и обзавёлся дочкой четырёх лет. Далее наш совместный снимок с приёма в доме Аронова, где мы стоим обнявшись. У меня ошеломлённое выражение лица, а Парето выглядит спокойным и контролирующим ситуацию. Как и всегда. Затем следует несколько вопросов о личной жизни Кости. Ответы изумляют, потому что Островский рассказывает о случайной встрече, глубоких чувствах и ребёнке, о котором не знал долгое время.