Жестокие принципы - стр. 112

– У меня месячные, – успеваю сказать, когда Парето на мгновение отрывается от моих губ.

– Да? – с интересом рассматривает моё лицо, а потом ныряет рукой под кромку белья и массирует пальцами клитор, растирая влагу по складкам.

Издаю протяжный стон, ругая своё тело за реакцию на его прикосновения, которые не могу контролировать. Захлёбываюсь эмоциями, накрывающими с головой, и мысленно прошу Костю, чтобы не останавливался. Он проникает в меня пальцами, не прекращая терзать губы, а затем вытаскивает их и внимательно смотрит. На них нет крови.

– Лгунья, – довольно улыбается и облизывает фаланги, отчего мои щёки вспыхивают, а в горле пересыхает.

Это так грязно и в то же время невероятно сексуально, что я закрываю глаза, чтобы стереть пошлую картинку и довольную ухмылку Парето. Он избавляет меня от одежды, подхватывает на руки и несёт на кровать. Снимает рубашку, являя привычные шрамы, но не избавляется от брюк и опускается сверху.

Напряжение между ног такое, что я почти готова умолять Островского взять меня, чтобы получить сладкую разрядку и вновь ощутить оргазм. Но Парето спускается ниже, разводит в стороны мои ноги и касается языком клитора, втягивая в рот. Выгибаюсь от неожиданной ласки и сгребаю пальцами простыню, пытаясь удержаться в реальности. Получается плохо, потому что Костя посасывает, лижет и втягивает плоть, заставляя просить ещё. Не могу контролировать свой отклик на Островского, который спускается к влажному входу и таранит его языком. Дёргаюсь, словно от разряда электрического тока, после каждого движения и чувствую приближение развязки, которая накрывает внезапно. Протяжно стону, пока перед глазами рассыпаются искры от полученного удовольствия, и боюсь открыть глаза, не желая смотреть на Парето.

Часто дышу, восстанавливая дыхание, и уже хочу возмутиться, но меня накрывает большое тело, проникая в лоно рывком. Островский замирает, ждёт, когда я перестану пульсировать вокруг его члена, и начинает медленно двигаться, наращивая темп. Покрывает поцелуями мою шею, спускается ниже и втягивает поочерёдно соски, обводя по кругу языком. Дальше я уже не отвечаю за свои действия и притягиваю Костю к себе, желая получить поцелуй.

Реальность растворяется в моих стонах и громких шлепках. В такие моменты я могу касаться его, где хочу и как хочу. Ощущать под ладонью упругую кожу, перекатывающиеся от напряжения мышцы, глубокие шрамы с выступающими краями. Я досконально изучила их все и даже с закрытыми глазами могу описать каждый, уточнив неровности и шероховатости. Сейчас он мой, во мне. Ненадолго, на короткий промежуток времени, но в такие моменты я слепо верю, что там, под вздымающейся грудиной, его чёрствое сердце бьётся лишь для меня одной. И когда вбивается в моё тело, когда впивается зверским поцелуем, когда длинные пальцы сжимают кожу, когда рвано кончает, сопровождая свой оргазм коротким рыком, когда бормочет нечто неразборчивое, оставляя последний поцелуй на моих губах.