Жестокие игры в любовь - стр. 3
– Ах ты маленькая дрянь! – прошипел он. – Гуляла она, шалава малолетняя.
– Отпусти! Сволочь! – вспылила она от несправедливого оскорбления.
– Зубки научилась показывать? Распустила тебя мать. Вырастила шлюху. Ничего, я научу тебя старших уважать, дрянь строптивая.
– За что тебя уважать? – запальчиво огрызалась Мика, отчаянно пытаясь вырваться из его захвата. – Ты же больной урод. Садист. Извращенец. Убери от меня свои мерзкие ручонки! Старый козёл...
Но чем сильнее она билась в его руках в попытке высвободиться, тем больше он зверел. В какой-то миг он пребольно вывернул ей руку, заставив согнуться пополам. Тут же зажал её голову в сгибе локтя. И зажал так крепко, что сдавил шею точно удавкой.
Мика начала задыхаться, ловя воздух ртом. Из выпученных глаз брызнули слёзы. Вены вздулись. В ушах грохотал пульс, заглушая его ругательства. А потом он поднёс вторую руку к её лицу, зажал ладонью рот и нос.
Вот теперь она запаниковала. Отчим душил её! Не до конца – отпускал на несколько секунд, а потом снова.
Мике казалось, что эта адская пытка длилась бесконечно. От ужаса она ничего не соображала. Хаотично и бесполезно дёргалась. Хватала руками воздух. Слова его слышала и не понимала.
– Будешь послушной девочкой? Говори! Будешь слушаться? Я могу так долго… – приговаривал он.
В очередной раз, когда он поднёс ладонь, Мика, скорее, инстинктивно, чем обдуманно, впилась в неё зубами. Он взвыл, одёрнул руку, выпустил её из захвата. Но не успела она отдышаться, как удар по лицу сбил её с ног. Рот тотчас наполнился кровью, а перед глазами полыхнули слепящие искры.
– Ах ты сучка! – орал отчим, зализывая укус. – Ну ты напросилась!
Он звякнул пряжкой ремня и принялся выдёргивать его из шлёвок. Затем согнув его посередине, обернул концы вокруг кулака.
Мика попыталась подняться, но тело не слушалось, словно пережитый стресс лишил её сил. Даже отползти толком не получалось. И голова гудела нещадно, а перед глазами всё ещё стояла мутная пелена. Она даже не увидела, как отчим занёс над ней руку. а затем, рассекая со свистом воздух, на плечо опустился ремень.
Мика взвизгнула, забилась в самый угол, подтянула к себе колени, голову закрыла руками, а отчим, войдя в раж, стегал её и стегал. Руки, ноги, предплечья горели от жгучих ударов. А он всё хлестал, не останавливался, словно обезумел…
Потом он устал. Тяжело дыша, прерывисто произнёс:
– Давно… надо было… выбить из тебя дурь…
И ушёл на кухню. Включил чайник, достал из навесного шкафчика кружку.
Отчим вёл себя так, будто славно поработал и теперь пора передохну́ть, попить чайку.