Жестокая свадьба - стр. 82
– Согласен, Дан, – Рустам взял телефон, – ближайший рейс в восемь вечера, я успеваю выкупить билеты, нам лучше вернуться сегодня же.
Даниял обхватил руками голову – Заурбек прав, прав. И Рустам прав, но как можно просто взять и улететь? Казалось, пока он здесь, его Дана жива, но стоит только сесть в самолет, страшные слова обретут оболочку и окажутся еще более страшной действительностью. Как будто его присутствие на что-то влияет, и пока он дышит тем же воздухом, которым дышала она, у него остается надежда…
Раздался звонок – отец. Отвечать не хотелось, ему вообще ни с кем не хотелось говорить, но он заставил себя принять вызов.
– Здравствуй, отец.
– Даниял, как долетели? Заур выехал вам навстречу. Как дела? Ты что-то узнал?
– Да, узнал… – снова дыхание сперло, в глазах помутнело, – ее больше нет, Даны. Она умерла. У нее был нервный срыв, она пила транквилизаторы. А потом выкидыш… Она была беременная, отец, двойней. Они умерли, все трое…
В трубке стало тихо, потом послышался то ли вздох, то ли всхлип, и дрогнувший отцовский голос произнес:
– Возвращайся домой, сынок, у меня есть новости. Я знаю, кто это сделал. Я клянусь тебе, что под ними земля гореть будет.
***
За всю дорогу Даниял не проронил ни слова. Рустам с тревогой косился, но молчал, и Дан был ему за это безмерно благодарен. Заурбек при прощании обнял Дана и на миг задержал его в объятиях:
– Моя сестра тоже Баграева, Даниял, и племянницы Баграевы. Мы одна семья, ты всегда можешь на меня рассчитывать.
Но Дан молча отстранился, лишь кивнул в ответ. Не было ни слов, ни мыслей, спасительное оцепенение накрыло с головой, но Дан знал, что это ненадолго. Как и алкогольный угар, лишь на время. В груди уже давила, прорывалась отчаянная боль, которая грозилась затопить, скрутить до судорог, и когда она доберется до его души – вопрос времени.
Домой прибыли уже поздней ночью, но отец не спал, окно его комнаты светилось. Ждет. Грудь сдавило сильнее, Дан попробовал дышать глубже, но ничего не выходило. Вошел в дом и прошел к отцу.
– Сынок! – отец встал навстречу, и Даниял поразился, насколько тот осунулся и постарел за эти сутки. А потом посмотрел ему в глаза и увидел там тревогу, печаль и… страх.
Дан не смотрелся в зеркало, но понял, что вид у него не лучше. Крепкие отцовские руки сжали до хруста, и стало немного легче. Если бы можно было как в детстве – прибежать, уткнуться в отцовское плечо, рассказать о своей беде, и отец его утешил. А потом они вместе подумали бы, как исправить ошибки Дана. Так было, когда он подрался с Маратом и сломал его велосипед. Отец ходил с ним к родителям Марата, а потом вместе с Даном чинил велосипед в гараже. Не стал покупать новый, а предложил починить сломанный, и при этом почти все сделал сам, Дан лишь помогал…