Жест Лицедея - стр. 47
– Поцелуй должен быть влажным и страстным! Разве ты не знаешь?
Ого! Не может быть, чтобы это исполнял сусел! Не верю я! Но это неверие не мешало мне подчиниться: я очень даже увлажнил её колено и даже чуть выше несмотря на то, что болели опухшие губы. Потом пришла опасная мысль: Ирина Львовна наверняка зайдёт сюда перед сном. Что будет если она застанет нас в такой опасной позе?
– Наташ, мама может зайти, – я поднял голову.
– Какой ты трус! – она тихо рассмеялась.
– Давай пойдём в мою комнату? – предложил я.
– Нет! Всё, хватит с тебя сладенького. И вообще ты этого не заслужил, – она оттолкнула меня и поправила халат. А потом вдруг сказала. – Ну-ка, покажи свой отросток.
Вот тут у меня челюсть отвисла вместе с опухшей губой. Не слишком ли ты смелая девочка?
– Боишься, что мама зайдёт? Нет, ты меня испугался, да? – спросила она, видя мою растерянность. – Всё равно я всё видела вчера. Давай, показывай, – настояла она.
Имелась маленькая проблема. Вернее, не маленькая, учитывая единственное достояние сусла. Отросток уже был несколько возбуждён с того момент, как я заглянул к ней под юбку. И это забавное состояние никуда не делось. Ну, ладно, я не трус. Неторопливо я расстегнул брюки, старательно прислушиваясь к звукам в коридоре: пока слух радовала тишина.
Ещё немного, вот и явился он перед ней, во всей красе. Или правильнее сказать длине. И как результат – смех в её глазах. Мне казалось, что они смотрят больше в мои глаза, чем на него. Может ей была интересна лишь моя реакция, моё поведение? Проверяла стушуюсь ли я?
Она коснулась его указательным пальчиком и провела от основания до кончика. Конечно, он вздрогнул от этого и не один раз. Потом нажала на кончик, точно на красную кнопку.
– Дёргается, потому что хочет меня? – спросила юная графиня.
– А у тебя там мокренько не стало? – ответил я, опасаясь, то эта девочка сейчас доведёт меня до очень горячей точки и добавил: – Очаровательное зрелище, правда? Ты же такое видишь первый раз? – не только же ей стебаться надо мной. Пусть признает, полную некомпетентность в столь интимных вопросах.
Она не успела ответить – послышались шаги в коридоре. Каким-то чудом я успел спрятать своего торчащего друга, и повернуться к умывальнику. В ванную вошла Ирина Львовна.
– Кровь остановилась, потом опять начала течь, – объяснил я ей раньше, чем она успела что-либо спросить. – Сейчас уже выходим.
Утром случилось много суеты: откуда-то появилось ещё двое слуг, которых я не знал, но они знали меня, обращаясь к моей важной персоне с подобающим уважением, но с едва уловимой усмешкой в глазах. Эти два мужичка, вероятно бывшие братьями – уж больно похожие внешне: чернявые, худые, шустрые – спускали на первый этаж немалый багаж, который приготовила Ирина Львовна в дорогу. Им же помогал дворецкий Никифор Тимофеевич. Помогал скорее словом: стоял, подбоченившись и указывая какую коробку куда ставить. Пять коробок с платьями, два чемодана, корзина и саквояж – не слишком ли много на двух женщин, пусть даже графинь.