Жертва разума - стр. 42

– Что ты хочешь? – спросила Энди, поглядывая на часы, как будто это был самый обычный разговор и она куда-то спешила. Но от страха ее голос дрожал, хотя она и пыталась изо всех сил сохранять спокойствие. – Ты не можешь держать нас здесь, Джон. Это неправильно.

– Мне плевать, – заявил он. – Давай выходи, будь ты проклята.

Он сделал к ней шаг, его глаза потемнели от ярости, и Манетт уловила запах пива.

– Хорошо. Только не делай нам ничего плохого, не нужно. Идемте, девочки…

– Они останутся, – сказал Мэйл. – Только ты.

– Только я? – Внутри у Энди все сжалось.

– Именно.

Он улыбнулся и положил свободную руку на дверной косяк, как будто ему требовалась опора. Или, наоборот, как будто Мэйл был совершенно спокоен. Он заплел волосы в косички, и Энди вдруг сообразила, что от него, кроме пива, пахнет еще лосьоном после бритья или одеколоном.

Она посмотрела на девочек, затем на Мэйла и снова на дочерей.

– Я скоро вернусь, – пообещала она. – Джон не причинит мне вреда.

Обе девочки промолчали в ответ. Они ей не поверили.

Манетт обошла Мэйла по широкой дуге. Во внешней части подвала воздух оказался холоднее и более свежим, но первое, что она заметила, это еще один матрас, который Мэйл стащил вниз по лестнице. Энди шагнула к ней, когда дверь с грохотом захлопнулась у нее за спиной, и Джон предупредил:

– Не двигайся.

Энди остановилась, боясь пошевелиться. Он обошел ее и оказался между нею и дверью. Мгновение пристально на нее смотрел, немного покачиваясь на месте. Мэйл был сильно пьян – глаза полуприкрыты тяжелыми веками, губы кривятся в мерзкой презрительной усмешке.

– Никто не имеет ни малейшего представления, где вы находитесь и кто вас захватил, – заявил он и собрался рассмеяться; Энди поняла, что где-то в самых потаенных глубинах своего сознания он чувствует себя неуверенно. – Про это всю ночь по радио трепались. Копы носятся, как цыплята, у которых поотрубали бошки.

– Джон, они рано или поздно сюда приедут, – сказала она. – Мне кажется, для тебя лучше всего…

Энди автоматически перешла на докторский голос, слегка сухой, сдержанный тон, который использовала, когда беседовала с пациентами на деликатные темы. Аристократичный и одновременно говорящий о том, что она получила хорошее образование, он нередко выдавал ее собственное мнение по обсуждаемому вопросу.

Но в этот раз у нее не получилось.

Мэйл двигался очень быстро, на удивление, точно боксер среднего веса. Он подскочил к ней и так сильно ударил по лицу, что она упала. Еще мгновение назад Энди была доктором и собиралась провести сеанс психоанализа, а в следующее превратилась в раненое животное, которое пыталось восстановить равновесие до того, как превратится в кусок мяса.