Жертва - стр. 11

-Вы сами женщина. И считаете, что такое можно оставить безнаказанным?

Тонкие губы поджимаются.

А потом дознаватель произносит :

-Молодые девушки в наше время часто считают, что таким образом можно заработать денег. Строят серьезным мужчинам глазки, провоцируют их. Потом же, - она пожимает плечами, - Им кто-то виноват.

С шумом втягиваю воздух.

-Я не знаю, что там считают молодые девушки по вашему мнению. Оно меня не слишком интересует. Я деньги зарабатываю на работе. А то, что сделал со мной тот мужчина - это преступление. И он должен быть наказан.

Она издает какое-то хмыкание.

-Вы можете написать заявление. Мы передадим его в следственный комитет. К вам подъедут его сотрудники.

От того, что сейчас происходит мне тошно. Морально и физически. Но что если я не первая такая? Что если этот урод делает это постоянно? А если его жертвами становятся совсем еще девочки? И все молчат... Глотают это, как горькую пилюлю, боясь за собственные жизни. Нет, я понимаю их страх. Я и сама боюсь. И понимаю, что то, что я делаю сейчас для меня ничем хорошим не кончится. Но... Он должен ответить! Должен!

-Дайте бумагу. Я напишу.

Она выполняет мое требование крайне медленно и неохотно. Я почти желаю ей, чтобы с ней тоже поступили так, как прошлой ночью со мной. Почти. Потому что во мне не столько кровожадности, чтобы пожелать кому-то пройти тот ад, через который прошла я. Чтобы написать заявление, мне приходится задавать ей вопросы, сама она ничего не говорит.

Когда я ставлю подпись, она тянет руку, чтобы забрать листок бумаги.

-Подождите, я сфотографирую то, что написала.

Меня обдает волной злорадства и насмешки. Дескать, фотографируй, дурочка, тебе это ничем не поможет.

Но я все равно делаю фото. То, что она ко мне приходила, зафиксировано. А остальное пусть остается на ее совести. если она у нее есть.

Больше женщина не заполняет никаких бумаг, а наоборот, торопясь, уходит.

Я смеживаю веки и погружаюсь в беспокойный сон, который прерывается приходом врача.

Это мужчина. Он в возрасте. С небольшим животом и сединой на висках. Вот в его взгляде я вижу сострадание. И снова меня посещает желание расплакаться. Но слез нет.

Он приносит из коридора стул и садится рядом с моей кроватью.

-Вот что, матушка, я вам скажу. Что бы ни случилось, жизнь продолжается. А боль... Она не проходит. Она забывается. Так устроена человеческая память. И первое правило любого человека - верить в лучшее.

Он меня не раздражает, даже не смотря на то, что разговор он начал не с медицинской темы. У меня появляется желание выговориться. Выплеснуть всё.