Жертва - стр. 10
Ступая босыми ногами по ворсистому кремовому ковру, еле двигая ногами спросонья, она подошла к двери спальни и привалилась к косяку, потом заторопилась к входной двери, не желая, чтобы его стук потревожил соседей. «Ха! – подумала она. – Таких соседей потревожишь!»
На полпути к двери она поняла, что совершенно голая, и вернулась за халатом, сунула руки в рукава, запахнулась и завязала пояс на талии. Когда она отодвинула крышечку, прикрывавшую дверной глазок, то увидела, что снаружи никого нет. Выходит, все-таки соседи. «Это был стук или удары?» – подумала она, не в состоянии определить природу звуков.
Отмахнувшись от сонных мыслей на эту тему, она пошла в спальню, но замерла как вкопанная, явственно расслышав, как ключ открывает замок ее квартиры. Ее мышцы одеревенели. Она не могла двинуться с места, сердце колотилось, она напрягала слух, и, кажется, только он из всех ее чувств работал на полную мощь.
Она стояла, умирая от страха, ее мозг был насторожен и восприимчив в ожидании. Ей пришлось отключиться от звуков, которые лишали ее способности двигаться. Наконец она смогла повернуться и бросилась к телефону, не спуская глаз с двери и пытаясь унять от дрожи руку, пока набирала цифры 911. Нажав двойку вместо последней единицы, она резко шлепнула по кнопке сброса и снова стала набирать номер, нервы сводили на нет ее волевые усилия. Потом в трубке раздались громкие гудки, и они загудели еще громче, когда ее глаза от ужаса расширились, в квартиру кто-то вошел.
4. Торонто
– Что нового у тебя? – спросил Стэн Ньюлэнд, накалывая на вилку лист салата с изюминой и семечком подсолнуха.
Внимательный официант наполнил их стаканы водой, любезно улыбнулся и удалился с поклоном.
– У меня ничего нет, – коротко заявил Грэм Олкок и вдохнул аромат сладкого белого вина из Германии, прежде чем поднести бокал к губам и сделать глоток. – Ничего. Но у моих людей нет таких возможностей, как у твоих. У тебя больше деловых знакомств. Я-то просто занимаюсь ввозом-вывозом.
Олкок саркастически усмехнулся и осушил бокал.
– Видел новую девицу? – спросил Ньюлэнд, отрезал кусочек мяса по-татарски толщиной с бумажный листок.
– Еще бы.
В красивых льдисто-голубых глазах Олкока мелькнул восторг.
– Прошла кинопробы? – засмеялся Ньюлэнд, вытирая губы сиреневой матерчатой салфеткой.
– О, не сомневайся. Эта далеко пойдет.
– Недалеко. Далеко ей идти некуда.
Олкок понимающе вскинул брови, потом молча подождал, пока официант дольет вина в его бокал.
– Я думаю попридержать ее, прежде чем она выйдет в тираж.
Олкок пожал плечами и поднял руку, в которой была вилка с наколотым куском нежной телятины. Забросил телятину в рот и замер, думая о чем-то, прежде чем прожевать; его губы растянулись в зловещей улыбке.