Женский клуб - стр. 6

Марина поставила на стол хрустальную розетку, наполненную странной консистенцией зеленоватого цвета с довольно резким запахом. Я непонимающе посмотрела на неё. Марина загадочно улыбалась:

– Зеленый мёд! – торжественно объявила она. Сережка как-то привез с Новороссийска и мне так понравился этот вкус! Я прямо влюбилась… Мы сейчас только его и покупаем, – Да ты попробуй, не бойся! Вкус был странный, с горчинкой, но довольно приятный. Хотя таким уж выдающимся, как Марине, он мне не показался. Довольно специфический и вкус и запах, одним словом, на любителя. О чем я и сказала Марине. Она с сожалением посмотрела на меня и, вздохнув, заметила:

– Да ты что! Это же падевый мед с хвойных деревьев, он за границей, если хочешь знать, считается очень ценным и стоит значительно дороже, чем любой цветочный. Марина покачала головой, и снова посмотрела на меня, как на человека, у которого только что был шанс изменить жизнь к лучшему, но из-за своего персонального скудоумия, он упустил его навсегда.

Уходя от неё в тот вечер, я мельком заглянула в детскую: четырехлетние Славик и Владик, настойчиво и увлеченно прокладывали дорогу из кубиков.

– Уму непостижимо, – подумала я, – Не канючат, не орут, не путаются под ногами, – ничего из классического репертуара среднестатистического дитяти. Сидят и тихо играют, не пристают к матери с бесконечными «дай», «хочу», «купи», а с успехом довольствуются набором цветных кубиков, собственной комнатой со шведской стенкой и турником, да обществом друг друга. Я вздохнула, думая о моём «сокровище», ожидающим меня дома с надутыми губами, попрощалась с хозяйкой и ушла.

3

Марина сдержала данное самой себе обещание, помогать брату и сестре. Более того, она о нем никогда и не забывала. Поддерживала их, как только могла. Через год после неё, окончил школу брат Эдик. Марина, сама ещё только перешла на второй курс, но настояла, чтобы он поступал в электротехнический колледж. Она уже тогда, каким-то шестым чувством, угадала грядущую востребованность в области программного обеспечения. А Эдику даже в голову не пришло спорить с ней. Если бы его спросили, а чего хочет он сам, парень бы всерьез растерялся. И скорее всего не смог бы ответить. Сестру он не просто обожал, он её боготворил. И вера эта была, как настоящая любовь: истинной, безусловной и всеобъемлющей. Так уж получилось, что главой семьи всегда была Марина. Она даже не помнит, с каких пор. Видимо, с тех самых, как начала себя осознавать. Мать её побаивалась и слушалась беспрекословно. Обосновавшись в городе, Марина жила в тридцати километрах и регулярно приезжала. Иногда она эффектно подкатывала к домику матери на красивых автомобилях заграничного производства. Пока невидимый за тонированными стеклами водитель скромно оставался в машине, проводила рекогносцировку местности. Загружала в холодильник продукты. Проверяла дневники. Производила личный досмотр. Например, безнадежно увязнув расческой в Юлькиных кудрях, обращаясь к матери недовольно спрашивала: