Женские лики Столетней войны - стр. 28
Раздел континентальных владений стал началом новых войн между Англией и Францией. И Людовик не устоял бы против своего соперника, не найди он союзников в самом лагере английского короля: сначала в лице архиепископа Кентерберийского Томаса Беккета, затем – в мятежных сыновьях Генриха.
Какой-то злой рок тяготел над злосчастным Анжуйским домом; в нем беспрестанно господствовали зависть и ненависть. Анжуйская кровь бурлила в жилах принцев; подрастая, они жаждали власти, золота, титулов и не питали никакого уважения к королю. То один за другим, то все вместе восставали они против Генриха. Горячие, непокорные и гордые, принцы позволили Людовику VII втянуть их в борьбу против собственного отца. Это Алиенора, неумолимая, как Немезида, мстила человеку, предавшему ее.
В середине 70-х гг. королева сплела особенно опасный заговор против предателя-супруга и вовлекла в него сыновей. Эта лихорадочная активность заговорщиков не осталась незамеченной Генрихом. Но он не мог поверить, что для его свержения готовы объединиться собственные жена и сыновья. Когда же верные источники подтвердили существование плана лишения его власти и назвали организатором королеву Алиенору, он поступил, как всегда, решительно: арестовал супругу. Ее схватили в то время, как она, переодетая в мужское платье, спешила укрыться от гнева короля во владениях своего первого мужа, и препроводили в угрюмый и неприступный замок Шинон.
Долгих шестнадцать лет продолжалась война короля с сыновьями. Но даже ради восстановления мира в стране Генрих не соглашался освободить Алиенору. Ее разрушительная миссия перевела королеву в разряд его врагов. Ей перевалило за пятьдесят, и впереди маячил только мрак старости и одиночества. На возмущенные уговоры европейских правителей примириться с женой или хотя бы смягчить ее заточение Генрих отмалчивался. Правда, из мрачного Шинона она была переведена в Солсбери, но только потому, что там было легче контролировать ее содержание. Она не была узницей в прямом смысле слова: по ее желанию ее переводили из одной королевской резиденции в другую, она не была лишена привычного штата прислуги и удобств, приличествующих знатной даме столь высокого ранга, могла принимать окрестных дворян и выезжать на охоту. Вместе с королевой находилась ее самая младшая дочь Иоанна – как видно, Генрих считал полезным для принцессы перенять обычаи и манеры жены. Но самым страшным для нее была невозможность общения с сыновьями.
Не лишенная известий из внешнего мира, Алиенора с ужасом и возмущением узнала о стараниях Генриха получить разрешение папы римского на развод. Для нее это обернулось бы полным крахом. Но, к счастью, папа не внял настойчивым просьбам короля об аннулировании брака. Это не мешало Генриху всюду показываться с Розамундой, по существу, возведя ее в достоинство истинной королевы. Везде прославлялись ее нежность, уступчивость, мягкость характера – прямая противоположность Алиеноры. Но спустя два года красавица неожиданно удалилась в монастырь и скоро умерла.