Женщины силы. Уроки жизни - стр. 14
Когда жар немного стих, Данил начал прикасаться к моему телу и говорить фразы, которые глубоко засели в подсознании – он начал меня гипнотизировать.
Касаясь груди, задевая и лаская соски, он зловеще шептал: «Никто никогда не будет ласкать тебя так, как я».
Касаясь моих ног и области промежности, он повторял: «Тебе никогда не будет так хорошо, как со мной» и «Это наш последний секс, и я хочу, чтобы ты запомнила его на всю жизнь. С кем бы ты потом ни трахалась, ты всегда будешь чувствовать только мои прикосновения, только мой член в себе. Я навсегда в тебе, только я, слышишь? Ты только моя, запомни это».
Мне стало очень плохо, я словно начала задыхаться, я не хотела это слушать, всё внутри меня сопротивлялось. Я хотела кричать, но получалось лишь шептать, словно у меня отняли голос, я повторяла: «Нет. Нет. Неееееет». Мне хотелось оглохнуть и не слышать ничего. Он же продолжал меня трахать и нашёптывать свой гипноз.
Я думала, что сойду с ума. Гипноз сработал, и я реально поверила, что не смогу без него, что он – это всё, что у меня есть, и я не смогу остаться одна.
Это было ужасно, я начала умолять его прекратить так говорить, я просила его остаться и никуда не уходить, я ничего не понимала, не в силах сдерживать себя, я выскользнула из его рук и истерически закричала:
– Зачем тебе уходить? Почему ты постоянно это повторяешь? Почему мы должны сейчас расстаться? Скажи мне! Ты знаешь что-то, чего не знаю я?! Скажи, почему мы должны расстаться? Это какое-то очередное задание вашего клуба? Тебе нужно пройти какую-то ступень, чтобы стать ещё круче? Скажи, я тебе подыграю, не вопрос! Только не скрывай ничего от меня…
Он смотрел на меня стеклянными глазами, мы оба выдохлись, мы были опустошены, весь гнев вышел наружу и сжег всё дотла. Первый раз я видела его таким потерянным, он словно сам не понимал, что с ним происходит, а я – тем более.
В следующее мгновение мы уже сидели друг напротив друга, не понимая, как дальше быть. Я видела в его глазах, что он что-то мне не говорит. Что-то, чего я пока не должна знать, но знает он, и от этого ему очень больно и неприятно.
Сейчас я понимаю, что это. Мы должны были уже давно разойтись. И ему нужно было это сделать самому, потому что я ни о чём не знала, ни о чём даже не догадывалась. Наконец, молчание прервалось:
– Я не знаю, что делать, Кристин, честно. Я не могу тебе всего сказать. Просто мы не должны быть вместе, и всё. Ты скоро уедешь. Уедешь одна.
– Куда я уеду? И почему одна? Мы же вместе собираемся в Америку.
– Нет, я поеду один.