Женщины Гоголя и его искушения - стр. 59
Гоголь, несмотря на молодость своих лет, с самого начала относился к этой затее с осторожностью, предостерегал родственников как мог. Когда же понял, что они не на шутку загорелись устройством кожевенной фабрики, пытался давать дельные советы в письмах из Петербурга (и, что любопытно, эти рекомендации и вправду были полезными и весьма конкретными). Гоголь настаивал, чтобы мать и молодой зять вели строгий счет деньгам, наладили сначала сам производственный процесс, то есть начали выделывать кожу (в помещениях имевшихся в имении подсобок) и получать первые доходы, а уж о возведении отдельных зданий позаботились бы во вторую очередь, а главное, не очень доверяли приглашенному «фабриканту».
Но, к несчастью, никакие советы и предостережения не помогли, фабрикант оказался мошенником и улизнул, прихватив денежки, оставив Трушковского в дураках, а Марью Ивановну на мели, да ещё с большими долгами.
И вот по приезде в родную Васильевку вместо желанного отдыха Гоголю на сей раз пришлось суетиться и думать о том, где бы раздобыть средств на поправку плачевного положения дел, как выгоднее продать хлеб, сало и другие продукты, которые удалось собрать, то есть поскрести по сусекам родного имения. Позже, уже вернувшись в столицу, Николаю Васильевичу пришлось снова искать средств для поддержания родственников, ведь «дыры в бюджете» его неосмотрительной родительницы оставались большими и долги ещё долго висели камнем на её шее.
Однако тем летом, кое-как справившись с «авралом», Гоголь всё же продолжает задуманное им путешествие по городам российского юга, хотя по понятным причинам тур пришлось сократить и втиснуть в режим «жёсткой экономии». Тем не менее Гоголь не спешил сдаваться перед лицом неурядиц и расположение духа сумел сохранить весьма бодрое.
Жуковскому молодой путешественник написал следующее: «Всё почти мною изведано и узнано, только на Кавказе не был, куда именно хотел направить путь. Проклятых денег не стало и на половину вояжа. Был только в Крыму, где пачкался в минеральной грязи. Впрочем, здоровье, кажется, уже от одних переездов поправилось. Сюжетов и планов нагромоздилось во время езды ужасное множество, так что если б не жаркое лето, то много бы изошло теперь у меня бумаги и перьев; но жар вдыхает страшную лень, и только десятая доля положена на бумагу и жаждет быть прочтенною вам. Через месяц я буду сам звонить в колокольчик у ваших дверей, кряхтя от дюжей тетради» [131].
Не удивляйтесь, что в одних письмах Гоголь обращается к Жуковскому на «вы», а в других – на «ты». Дело в том, что в молодости Гоголя отношения двух этих литераторов ещё имели некую дистанцию, но чем дальше, тем больше становились всё более дружескими, и в конце концов эти двое перешли на «ты» и в письмах тоже.