Женщины Девятой улицы. Том 3 - стр. 18
«Мне нужно было побыть одной, наедине с собой!» – восклицала она потом, вспоминая о своих мучениях[127]. К тому моменту, как Лена Ленор Ли Красснер Краснер, этот «вечный двигатель», некогда атаковавший нью-йоркскую арт-сцену, устроилась в каюте круизного судна «Королева Елизавета», выходившего из нью-йоркской гавани, она едва дышала. Ленор отдала Джексону все, что могла, и останься она и сейчас с ним, это убило бы ее. Но те розы прогнали прочь ее гнев и страх.
Цветы были прекрасным материальным воплощением памяти о счастливой жизни до осени 1950 года, когда началось ужасное падение Джексона в бездну, и напоминанием: та жизнь еще не кончилась. Розы были способом Поллока сказать: «Я люблю тебя», «Повеселись там». Может, даже: «Прости меня». В очередной раз.
Ли и Элен были совершенно разными, но их объединяли две общие черты: величайшая преданность искусству и своим несовершенным, но гениальным мужьям. Ли всегда прощала Джексону всё: оскорбления, неблагодарность, неспособность преодолеть порочное пристрастие к алкоголю, даже унижение и предательство, которые она пережила из-за его связи с Рут.
Пол Дженкинс и его жена Эстер помогли Ли сориентироваться в Париже и оставались с ней до тех пор, пока она не заселилась в номер отеля «Ки дю Вольтер» на берегу Сены, прямо напротив Лувра; эта гостиница вот уже более века служила излюбленным гнездом для людей искусства: Бодлера, Вагнера, Оскара Уайльда, Рильке[128]…
Едва устроившись, Ли начала встречаться с владельцами галерей[129]. Она занималась этим прежде всего от имени и ради Джексона, но и для того, чтобы узнать новости современного искусства Парижа. Художница пришла к выводу: все «неописуемо плохо» – и отказалась от погони за прошлым. В первом письме Джексону из Парижа 21 июля она взволнованно написала:
Про Лувр могу сказать, что это потрясающе. Я скучаю по тебе, и мне очень хотелось бы, чтобы ты был рядом и тоже видел все это… Это похоже на сон – Дженкинсы, Пол и Эстер, были невероятно любезны; на самом деле, думаю, без них у меня не было бы тут никаких шансов. Вечер четверга закончился «глубоким погружением» в Латинском квартале в компании Бетти Парсонс, Дэвида, который работает в галерее Сидни, Хелен Франкенталер, Дженкинсов, [скульптора] Сидни Гайста и не помню кого еще. Все танцевали, как сумасшедшие… Вчера ходила на блошиный рынок с Джоном Грэмом.
В этом письме Джексон наверняка узнал ту женщину, с которой познакомился в 1941 году: Ли на пике энергичности, силы и жизнелюбия. В самом конце письма, попросив мужа поцеловать за нее двух их собак, она пишет: «Было бы замечательно получить от тебя письмецо… Люблю, твоя Ли (ты там вообще как, Джексон?)»