Женщины Цезаря - стр. 92

Конечно, поведение Цезаря произвело впечатление на Помпею, которая хихикала, ворковала и бросала под ноги Цезарю лепестки роз. В брачную ночь титанического подвига не потребовалось. Помпея принадлежала к тому типу женщин, которые считают, что следует лежать на спине, раздвинув ноги, – и пусть случится то, что должно. Да, конечно, груди у нее хороши, равно как и темно-рыжие заросли внизу живота – Цезарь такого еще не видел! Но она была сухая. Не испытывала благодарности, и это, думал Цезарь, даже Атилию ставило выше ее, хотя та была серым, плоскогрудым существом, иссушенным пятью годами брака с ужасным молодым Катоном.

– Хочешь сельдерея? – спросил он Помпею, приподнявшись на локте, чтобы посмотреть на нее.

Она захлопала своими неправдоподобно длинными темными ресницами и неуверенно переспросила:

– Сельдерея?

– Пожуешь, пока я тружусь, – сказал он. – Тебе будет чем заняться, а я послушаю, как ты жуешь.

Помпея хихикнула. Один влюбленный в нее юноша однажды сказал ей, что это хихиканье – самый приятный звук на свете, похожий на звон воды, бегущей над драгоценными камнями на дне маленького ручья.

– Глупый! – проворковала она.

И он упал, но не на нее.

– Ты абсолютно права, – сказал Цезарь. – Я действительно глупый.

А утром сообщил своей матери:

– Не жди, что я часто буду бывать здесь, мама.

– О дорогой, – спокойно отозвалась Аврелия, – даже так?

– Я скорее займусь самообслуживанием! – гневно выкрикнул он и исчез, прежде чем успел получить выговор за вульгарность.

Быть куратором Аппиевой дороги, понял Цезарь, – значит рисковать своим кошельком больше, чем он предполагал, несмотря на предупреждение матери. Длинная дорога, соединяющая Рим с Брундизием, настоятельно требовала большого ремонта, поскольку ее никогда не поддерживали в надлежащем порядке. По ней шагали бесчисленные армии и грохотали колеса бесконечных обозов. Она была такой древней, что ее уже воспринимали как нечто само собой разумеющееся. Особенно в плохом состоянии дорога была за Капуей.

Квесторы казначейства этого года проявляли удивительную благожелательность, несмотря на то что среди них был молодой Цепион, чья связь с Катоном и boni заставляла Цезаря предполагать, что ему придется постоянно сражаться за фонды. Фонды поступали регулярно, но их все равно не хватало. Поэтому, когда стоимость строительства мостов и нового покрытия превысила государственное финансирование, Цезарь внес свои деньги. В этом не было ничего необычного. Подобная должность в Риме всегда предполагала личные вложения.

Работа, конечно, Цезарю нравилась. Поэтому он надзирал за всем и решал все инженерные задачи. После женитьбы он очень редко бывал в Риме. Естественно, Цезарь следил за успехами Помпея в его легендарной кампании против пиратов и вынужден был признать, что сам он не смог бы справиться лучше. Цезарь даже одобрил милосердие Помпея, когда тот расселил тысячи своих пленников в покинутых городах в глубине страны, подальше от разворачивающихся вдоль киликийского побережья военных действий. Помпей Магн сделал все правильно: он проследил, чтобы его друг и секретарь Варрон был награжден морским венком, чтобы ни один легат не смог взять себе больше трофеев, чем положено, и казначейство значительно обогатилось. Помпей блестяще овладел неприступной крепостью Коракесия, подкупив часть гарнизона. И когда твердыня пала, ни один оставшийся в живых пират не заблуждался относительно того, кто теперь является властелином Срединного моря. Отныне оно воистину сделалось для Рима