Женщины Цезаря - стр. 52
– Не знаю, Юлия. Надеюсь, хорошая. Однако я – не ты. Может быть, тебе она покажется не очень хорошей. Но я думаю, когда ты к ней привыкнешь, ты не будешь считать ее невыносимой.
Поскольку девочка была сообразительной и умной, она сразу поняла, в чем дело.
– Ты нашел для меня мужа, – сказала она.
– Да. Тебе это нравится?
– Очень, tata. Юния помолвлена и важничает перед нами, потому что мы еще не помолвлены. Кто он?
– Брат Юнии, Марк Юний Брут.
Цезарь пристально смотрел в ее глаза и поэтому заметил, как на мгновение в них мелькнуло непонятное выражение. Затем она отвернулась и стала смотреть прямо перед собой. Ее нежное горло задрожало, и она сглотнула.
– Ты недовольна? – спросил Цезарь, сердце его упало.
– Просто неожиданно, ничего больше, – ответила внучка Аврелии, которую с пеленок учили безропотно принимать все, что уготовит ей судьба, от нелюбимого мужа до вполне реальных опасностей при беременности и родах. Девочка повернула голову, ее большие голубые глаза теперь улыбались. – Я очень рада. Брут хороший.
– Ты уверена?
– О tata, конечно уверена, – сказала Юлия так искренне, что ее голос дрогнул. – Правда, tata, это хорошая новость. Брут будет любить меня и заботиться обо мне. Я знаю это.
У него стало легче на сердце, он вздохнул, улыбнулся, взял ее маленькую ручку и нежно поцеловал, а потом крепко прижал ее к груди. Ему и в голову не приходило спросить дочь, может ли она научиться любить Брута. Ибо любовь не радовала Цезаря – даже та, которую он испытывал к Циннилле и дочери, этой изящной юной нимфе. Любовь делала его уязвимым, а Цезарь это ненавидел.
Юлия соскочила с ложа и убежала. Он слышал, как она зовет Аврелию, спеша в ее кабинет:
– Avia, avia, я выйду замуж за моего друга Брута! Замечательно, правда? Ведь правда, это хорошая новость?
И вдруг раздался долгий стон и – рыдания. Цезарь слушал, как плачет его дочь, плачет так, словно ее сердце разбилось. Он не знал, почему она рыдает – от радости или от горя. Цезарь вышел в гостиную и увидел, как Аврелия ведет ребенка в спальню, а та уткнулась лицом в ее бок.
Лицо его матери было спокойно.
– Я очень хочу, – сказала она ему, – чтобы женщины смеялись, когда они счастливы! А вместо этого добрая половина их ревет. Даже Юлия!
«Фортуна определенно продолжает благоволить Гнею Помпею Магну», – с улыбкой подумал Цезарь в начале декабря. Великий Человек изъявил желание навсегда покончить с угрозой пиратства, и Фортуна послушно доставила ему это удовольствие. Сицилийское зерно прибыло в Остию, римский перевалочный пункт в устье реки Тибр. Здесь драгоценное зерно с глубоководных торговых судов обычно перегружали на баржи, которые везли его дальше вверх по Тибру на склады римского порта. Здесь было безопасно – наконец-то дома.