Женщина-зима - стр. 2
– В больницу надо, – повторила она. – С такими ранами не шутят. А если кровотечение возобновится? Вы хоть представляете, что может быть?
– Если возобновится, тогда – да. Тогда – конечно! – истово заверил Павел. Но Полина знала – он себе на уме. Не понимала она этих Гуськовых никогда и, наверное, уже не поймет. Живут бирюками, ни с кем в селе не общаются. Забор такой вокруг дома выстроили, что поневоле заинтересуешься – что за ним может твориться?
Перевязанный Игорь сидел не шевелясь, моргать боялся. Его окровавленная рубаха валялась у ног. Павел порылся в кармане шубняка и вытащил несколько смятых сторублевок, положил на стол.
– Убери деньги. Не надо, – не глядя, строго сказала Полина.
– Бери, Петровна. Ты одна сына поднимаешь, сгодится.
– Не возьму. Ты лучше пообещай, что Ирму свою ко мне в театр отпустишь. У нас фестиваль скоро, в район поедем выступать. Она мне нужна.
– Нашла артистку! – засмеялся Павел неискренне. Полину передернуло. – У нее дома дел полно, ребенок маленький. А ты ее в клуб зовешь – хвостом крутить!
Павел не церемонился. Ничего другого она и не ждала. И вдруг злость ее взяла. Скомкала она сторублевки и засунула в карман Павлова шубняка.
– А у меня, значит, дел нет, что вы меня среди ночи поднимаете?! Вам, значит, надо?! А как мне понадобилось, так это ничего? Обойдусь? Я, выходит, в клубе хвостом кручу? Я виновата, что фельдшерский пункт закрыли и мне работать больше негде, кроме как в клубе? Вот, значит, как вы рассуждаете? – Полина покраснела от злости и обиды. – Ну вот что! Выметайтесь оба! И на перевязку меня не зови! А жену свою можешь на цепь посадить! Может, любить крепче станет!
Полина схватилась за полотенце, словно собиралась отходить им непрошеных гостей.
Павел смотрел на нее, прищурившись, и прикидывал что-то в уме. А Игорь оторопел от ее напора, обернулся к брату:
– Да ладно, Паш, отпусти Ирму, пусть выступит. Что ей сделается? Нужно помочь Полине…
Полина отвернулась, делая вид, что смертельно обиделась. Павел мялся возле стола.
– Да я ничё… Я скажу ей. Если захочет – пусть идет. Только ты это… ты завтра-то приди с утра, проведай Игоря. Мало ли что…
Полина, нахмурившись, молчала, то и дело взглядом натыкаясь на окровавленную рубашку Игоря. Да, конечно, прав Павел, ей деньги нужны, но брать у Гуськовых она не собирается. Ирму жаль до слез. Она выросла у Полины на глазах, а теперь живет, как птица в клетке. Угораздило ведь так вляпаться! Больше всего сейчас Полина хотела, чтобы они ушли. Потому что не желала думать о том, что наденет на забинтованное тело Игорь Гуськов вместо своей мокрой от крови рубахи. Ей все равно. Хотят резать друг друга – их дело. Она спрятала глаза и стала вытирать мокрой тряпкой стол. Но Павла она недооценила. Тот словно мысли ее прочитал. Как только она повернулась спиной к гостям, показывая, что разговор окончен и она свое дело сделала, он сладеньким таким голосом сказал: