Женщина зэка. Рассказы - стр. 23
Она была взволнована, а её приветственное рукопожатие показалось ему дольше и сильнее обычного. Прежде чем приступить к работе с делом, она расспросила его о самочувствии, задав целую кучу не относящихся к делу вопросов. На его робкое "Я думал, Вы придете в санчасть…" она ответила, что несколько раз пыталась прийти, но администрация отказывала ей под надуманными предлогами. Тюремный лазарет не то место, куда любят пускать посторонних…
Слова были обычными, нейтральными, но она смотрела на него с такой нежной радостью, что у него вдруг ёкнуло сердце. "Она тоже любит меня, любит!" – пронеслась в голове неслыханно наглая, обжигающая мысль.
Через окно-зеркало на них смотрело несколько пар чужих равнодушных глаз. Разговоры не должны были прослушивать, но стопроцентной гарантии не было.
Был только один способ проверить, не обманулся ли он в своих чувствах.
– Татьяна Александровна, у Вас есть чистый лист бумаги? Я тут пока болел, составил обращение одно… мне бы записать, пока не забыл…
Она развернула к нему свой огромный журнал для записей, дала ручку и сказала: "Пишите прямо здесь, Саша". И это "Саша", впервые произнесенное ею, ещё раз заставило сердце вздрогнуть.
Он взял ручку и написал первую строчку: "Я вдруг проснулся средь тюремного кошмара…"
Она пришла домой только вечером. Поцеловала мужа дежурным поцелуем, поставила чайник и достала свои бумаги. Рукам не терпелось открыть ежедневник, поскорее прочитать, что же написал ей Саша, который вот уже несколько месяцев занимал её мысли гораздо сильнее, чем может подзащитный занимать мысли своего адвоката.
Однако она медлила. Заставляла себя терпеть. Вышла на балкон, медленно раскурила сигарету, полюбовалась на вечерний город.
– Танюша, чайник кипит! – крикнул из комнаты муж.
– Да, да, иду, – ответила она машинально и вернулась на кухню.
Насыпала в чашку кофе, залила кипятком, вдохнула горячий аромат.
И только после этого открыла страницу, исписанную ЕГО подчерком.
Это было стихотворение.
Она ещё раз глубоко вздохнула и начала читать.
«Я вдруг проснулся средь тюремного кошмара…
Луна светила сквозь решётку мне.
Юлой вращались мысли – эту кару
Бог неспроста послал на долю мне.
Летал по жизни гоночной машинкой…
Юдоль земную представлял пушинкой…
Теперь всё по-другому: дни и ночи
Едва ползут, засовами скрипя,
Бредут по кругу, душу мне мороча,
Я как во сне – не чувствую себя.
Такое чувство, будто среди ночи
Алеет моё сердце, как костёр.
Наверно, в жизнь оно прорваться хочет,
Ярлык с меня сорвать позорный «Вор»!..
"Хорошее стихотворение", – подумала Татьяна. – Но почему он написал его мне? Что он хотел им сказать? Что жалеет о том, что попал в тюрьму? Что раскаивается, страдает? Но ведь это и так понятно… Я что-то пропустила".