Женщина во тьме - стр. 4

Екает сердце. Как всегда, оглядываюсь, проверяю, нет ли поблизости Джо, не услышал ли он случайно запретное слово.

– Пока не время. Джо слишком ранимый. Так считает Патрик, и он прав. После аварии… Джо еще не пришел в себя.

– Но…

– Что «но»?

– Не будет ли хуже, когда он сам обо всем узнает? Вы и так слишком долго тянете.

Опять притрагиваюсь к наброску. Джо всегда был моим. Миа тоже, но мы с Джо… То, о чем говорит Кэролайн, не дает мне спать по ночам.

– Они как-то смотрели документальный фильм про усыновление, Патрик пытался завести об этом речь, но Джо… Он так ужасно отреагировал, что Патрик не стал продолжать.

– Могу попросить Шона, пусть выяснит, есть ли в документах фамилия родной матери.

От знакомого беспокойства в голосе подруги у меня тоже возникает комок в горле, и я судорожно сглатываю, чтобы от него избавиться. Ее муж – социальный работник, и Кэролайн постоянно советует, как лучше рассказать обо всем сыну, а я отнекиваюсь.

– Не знаю…

– Иногда мне кажется, что больше всех сопротивляешься ты. – Она улыбается. – Боишься потерять своего мальчика?

– Не обижайся. Пока мы не пришли к окончательному решению, мне эти сведения ни к чему.

– Он еще наблюдается у врача?

– Нет.

Патрик прекратил лечение. По его словам, пустая трата времени.

– А как они между собой? Лучше?

– Не сказала бы. Особенно после того, как Джо разбил машину.

Кэролайн опять рассматривает картинку.

– Он очень способный.

– Хочет поступить в художественный колледж.

– А Патрик знает?

– Пока нет.

– Только предупреди меня заранее, когда будете обсуждать этот вопрос. Не дай бог здесь оказаться!

Как обычно, мы идем в парк. Пальто наглухо застегнуты, темные очки защищают глаза от зимнего солнца. Парк наводнили мамаши с колясками, бледные от вынужденного затворничества во время нескольких дождливых недель, и хозяева, выгуливающие собак.

Когда останавливаемся у озера, я вдруг выдаю:

– Патрик получил письмо.

Белые облачка пара от нашего дыхания смешиваются, я потуже затягиваю шарф. Сама не понимаю, как у меня вырвалось. Просто все не могу забыть то выражение на лице Патрика.

– И что? – спрашивает Кэролайн.

– Он испугался. Не знаю, что там было. Он вдруг так переменился в лице… Не могу объяснить, но это было ужасно.

– Испугался?

Кэролайн хмурит брови. Понимаю, что мы думаем об одном и том же: Патрика напугать непросто. Вот тревога только нарастает.

– Ты знаешь, что там? – откидываясь на спинку скамейки, спрашивает подруга.

– Нет. Конверт надписан вручную, вот и все, что я видела. – Поднимаю глаза на Кэролайн. – Вдруг он заболел или получил неприятное известие?