Женщина в окне - стр. 7

Вчера был заключен договор купли-продажи. Мои новые соседи – Алистер и Джейн Рассел. Они заплатили за свое скромное жилище три миллиона четыреста пятьдесят тысяч долларов. «Гугл» поведал мне, что муж – партнер в некрупной консалтинговой компании, ранее размещавшейся в Бостоне. Жену вычислить не удалось – попробуйте запустить в поисковую систему «Джейн Рассел».

Веселенький квартал они выбрали.

Дом Миллеров через улицу – «оставь надежду, всяк сюда входящий» – один из пяти особняков, видных мне из южных окон. С восточной стороны стоят два совершенно одинаковых дома, названных нами «Сестры Грей»: те же сандрики над окнами, те же входные двери бутылочно-зеленого цвета. В том, что справа, живут Генри и Лиза Вассерман, аборигены. «Мы тут больше сорока лет», – похвалялась миссис Вассерман. Она заглянула после нашего переезда, чтобы сказать нам «прямо в лицо», как она «и мой Генри» возмущены появлением «еще одного клана яппи» во «вполне приличном квартале».

Эд разозлился. А Оливия назвала своего игрушечного кролика Яппи.

С тех пор Водяные, как мы их окрестили, не разговаривают со мной, хотя теперь я сама себе клан. Похоже, они не проявляют дружеских чувств и к обитателям другой «Сестры Грей» – семейству Грей, по чистому совпадению. Две девочки-подростка, близняшки; отец – служащий специализированной брокерской фирмы «Эм-энд-Эй»; мать – увлеченная хозяйка клуба книголюбов. Как написано на ее страничке митапов[4], в этом месяце она выбрала книгу «Джуд Незаметный», которую сейчас обсуждают в ее гостиной восемь женщин среднего возраста.

Роман я читала и вообразила себя одной из этих любительниц литературы. Пробую кофейный торт, пью вино. Первое, впрочем, вряд ли, а второе вполне вероятно. «Что вы думаете о Джуде, Анна?» – спросила бы меня Кристина Грей, и я ответила бы, что нахожу его весьма незаметным. Мы посмеялись бы. По сути дела, они и сейчас смеются. Я пытаюсь веселиться за компанию, попивая вино.

На запад от Миллеров живут Такеда. Муж японец, жена белая, сын у них неземной красоты. Он виолончелист. Когда тепло, он репетирует в гостиной с открытыми окнами. Заслышав музыку, Эд, в свою очередь, тоже поднимал рамы. Давным-давно, июньским вечером, мы с Эдом танцевали под звуки баховской сюиты. Мальчик через улицу играл, а мы в кухне покачивались в такт; я положила голову Эду на плечо, он сплел пальцы у меня за спиной.

Нынешним летом музыка порхала у моего дома, приближалась к гостиной, робко стучала в стекло: «Впусти меня». Я не могла – никогда не открываю окна, никогда! – и все же слышала тихие мольбы: «Впусти меня. Впусти!»