Женщина, у которой выросли крылья (сборник) - стр. 18

Она встает, но снова садится, почувствовав головокружение. Что-то в словах утки задело ее.

Не прячься. Разговаривай с людьми.

Давненько она этого не слыхала. А вот в детстве от старших постоянно: от мамы на детских праздниках, от папы, где бы они с ним ни были, от учителей, от других взрослых. Потом, когда она повзрослела, – всего один раз от своего бойфренда, который вскоре стал ее бывшим бойфрендом. В точности его слова звучали так: не прячься, говори со мной.

Она всегда пряталась и всегда молчала. В семье она боялась открыть рот, потому что нельзя было сказать родителям, что она думает. Они требовали от нее быть нормальной, но сами не были, и она не могла им этого объяснить. А если так, если нельзя сказать, что происходит на самом деле, то о чем тогда вообще разговор? Они и не разговаривали. Среди близких был только один человек, кто понимал ее в детстве, не попрекая при этом молчанием. При мысли о нем на глаза наворачиваются слезы. Дедушка.

Родители часто ссорились, и, когда, случалось, обстановка в доме накалится, приходит дедушка, забирает ее, и они едут куда-нибудь на машине. С ним они разговаривали. Так, болтали о всякой ерунде. С ним ей было хорошо, спокойно. Она любила запах дедушкиных шерстяных кардиганов. Он смешил ее: вынимал вставную челюсть и, держа в руках, стучал зубами. Ей нравилось трогать его крупные морщинистые руки, и как ее маленькая ладонь целиком умещается в его лапе, когда он берет ее за руку, и запах табака от кожаной вощеной куртки. Дед курил трубку.

Она любила уезжать из дома, особенно когда ее забирают. Ей казалось, что он ее спаситель, который как по волшебству является в нужное время. Только потом она догадалась, что ему, наверное, звонила мама. И это стало для нее после стольких лет настоящим открытием.

С дедушкой она забывала все свои страхи. Не то чтобы он был для нее лучик света в темном царстве, он скорее помогал забыть, что темное царство существует. Он не требовал от нее объяснений, он и сам все понимал. Он не говорил, чтобы она перестала прятаться, потому что помогал ей убежать, и эти детские побеги стали ее прибежищем, когда она повзрослела.

Он брал ее кормить уток.

Когда у них поднимался крик, грохот, ругань и плач, приезжал дедушка. Заслышав гудок его машины, она бросалась вниз по лестнице вон из дома, от страха не дыша, как дезертир, без оглядки бегущий с поля боя под гром канонады.

Она прыгала к дедушке в машину, где царил мир. Наступала тишина вокруг и в ее голове.

Бывало, они покормят вместе уток, и ей становится легче. У него, кажется, и голос был как у этого селезня.