Женщина справа - стр. 30

Когда я закончил, он в течение нескольких секунд измерял меня взглядом. Я готовился к тому, что придется ответить на целую кучу возражений, будто на устном экзамене, но Харрис изобразил немного усталое выражение лица.

– С адвокатами я свяжусь по телефону. Контракт будет готов на следующей неделе. Это первое предложение… если сумма вас не устроит, мы, конечно, можем это еще раз обсудить.

Если бы я вел свои дела более жестко, деньги были бы наименьшей из моих забот. Договорные обязательства беспокоили меня, мне очень хотелось как можно скорее связаться с Катбертом и рассказать ему обо всем. Но Харрис не оставил мне времени. Совершенно неожиданно он поднялся и смущенно посмотрел на меня.

– А сейчас оставим все это. Мне хотелось бы вам кое-что показать.

Больше он не произнес ни одного слова, мне только и оставалось, что последовать за ним. Мы вошли в длинный пустой коридор за гостиной, спустились по винтовой лестнице, снова прошли по обветшалому сырому коридору до железной двери. Пока что я был в замешательстве. Харрис провел меня в комнату: новенький, с иголочки, кинозал, где перед довольно большим экраном стояло десятка два красных бархатных кресел.

– Устраивайтесь.

Сказав это, он сразу же исчез, чтобы направиться, как я сразу понял, в проекционную. Перед мои приездом Харрис все заранее приготовил: прошло не больше нескольких секунд, свет погас и зажегся экран. Я не знал, чего ожидать. Харрис желает меня вознаградить, устроив частный просмотр одного из своих фильмов? Учитывая, кто он такой, предположение было правдоподобным. Я бросал вокруг обеспокоенные взгляды, как если бы ассистентка тайком следила за моей реакцией.

И тогда на экране появилась она.

Элизабет. Моя мать.

Она сидела на тахте с чуть изогнутыми ножками, в богатом интерьере 50-х. На заднем плане можно было разглядеть мужчину лет сорока, стоящего в дверном проеме гостиной: Денис Моррисон, актер, игравший в «Покинутой» роль ее мужа. Эти двое ни разу не посмотрели друг на друга. Моя мать сидела, опустив глаза в книгу, повернувшись лицом к камере.

– Ты поздно.

– Сколько времени?

– Больше двух часов.

– Я был в клубе с Тедом.

– Вечер хорошо прошел?

– О, как всегда… Выпили по несколько стаканов, обсудили и все, и ничего. Я и не заметил, как прошло время. Ты же знаешь Теда…

– …

– Я думал, что ты уже ляжешь спать.

– Мне не удалось уснуть.

– Снова бессонница?

– Ожидая тебя, я немного почитала.

– Одна из твоих любовных историй?

– Да, любовная история, которая плохо заканчивается.

Остального диалога я не расслышал. В ушах у меня гудело. В этой чистенькой гостиной, в обмене репликами, полными подтекстов, чувствовалось что-то буквально удушающее. Мои глаза были прикованы к лицу матери. Серьезное замкнутое лицо, на котором отражалась вся грусть и все унижение обманутой женщины. Такого выражения лица я никогда не видел у нее в фильмах, где она снималась только ради заработка.