Женщина со шрамом - стр. 26
В брошюре, которую ей вручили после первой консультации, была фотография Шеверелл-Манора, но то было лишь бледное подобие реальности. В свете фар она разглядела очертания дома, казавшегося гораздо больше, чем она ожидала: он вырисовывался темной массой на фоне еще более темного неба. Дом протянулся в обе стороны от центрального фронтона с двумя окнами наверху. В них виделся бледный свет, но большинство других окон в доме были слепы, кроме четырех больших, ярко горевших окон с решетчатыми переплетами слева от входа. Когда Рода осторожно подъехала ближе и остановилась под деревьями, дверь дома распахнулась и яркий луч света упал на усыпанную гравием дорожку.
Наконец-то, выключив двигатель, она вышла наружу и открыла заднюю дверцу – достать свой небольшой чемодан: прохладный сырой воздух дал ей желанное облегчение после долгого заточения в машине. В этот момент в дверях дома появилась темная фигура, и к Роде двинулся какой-то мужчина. Хотя дождь уже перестал, на нем был пластиковый плащ с капюшоном, который закрывал его голову, словно детская шапочка, придавая ему вид злого ребенка. Шагал он твердо, и голос у него был сильный, но Рода поняла, что он уже не молод. Он решительно отобрал у нее чемодан и сказал:
– Если вы дадите мне ключ, мадам, я припаркую вашу машину. Мисс Крессет не нравится, когда машины стоят перед домом. Вас ожидают.
Рода вручила ему ключ и последовала за ним в дом. То беспокойство, легкое чувство утраты ориентации, которое она испытала, сидя одна в машине во время грозы, все еще не оставило ее. Опустошенная, неспособная на эмоции, она чувствовала сейчас лишь некоторое облегчение оттого, что наконец приехала на место, и, войдя в просторный холл с лестницей в центре, вдруг осознала, что ей снова необходимо остаться в одиночестве, чтобы не нужно было пожимать руки, выслушивать формальные приветствия, когда ее единственное желание – оказаться в тиши собственного дома, а чуть погодя – в привычном уюте собственной постели.
Холл Манора поражал воображение, как она и ожидала, но показался ей неприветливым. Мужчина поставил ее чемодан у подножия лестницы и, открыв дверь слева, громко объявил:
– Мисс Грэдвин, мисс Крессет.
Потом, взяв чемодан, стал подниматься по лестнице.
Рода вошла в дверь и очутилась в большом зале, который привел ей на память картины, какие она, вероятно, видела в детстве или когда посещала другие загородные поместья. После темноты, царившей снаружи, здесь все было полно света и цвета. Высоко над головой арочные балки потемнели от старости. Резные панели покрывали нижнюю часть стен, а над ними висел ряд портретов – лица эпохи Тюдоров, Регентства, правления королевы Виктории, прославившиеся разнообразными талантами; некоторые портреты, как заподозрила Рода, получили здесь место больше из семейного почитания, чем за художественные достоинства. Прямо напротив нее располагался облицованный камнем камин с каменным же гербом над ним. В камине потрескивал огонь – горели поленья, пляшущие языки пламени отбрасывали блики на трех человек, поднявшихся ей навстречу.