Женщина с Планеты Любви. Теплые сказки о любви, цветах и кошках - стр. 11
Скиталец.Как ты думаешь, зачем мы приходим в эту жизнь? Какова цель?
Аэлита.Я думаю, чтобы любить. Не то чтобы найти любимого, хотя и это тоже, а вообще – любить. Каждый свой день. Каждый свой пальчик. Каждого человека, который приходит в нашу жизнь. И радугу после дождя, и гусеницу на ветке. Ты согласен со мной?
Скиталец.А мне кажется, что жизнь – это такая игрушка-квест. Сначала попадаешь на самый простой уровень, осваиваешь правила игры. Если научился – переходишь на более сложный уровень. Там ищешь всякие артефакты, собираешь монетки, получаешь Силу, уничтожаешь Зло. Если хорошо сыграл – можешь получить дополнительную Жизнь. А если где-то прокололся – можешь потерять Жизнь. И с каждым уровнем все сложнее, пока не закончится Игра.
Аэлита.Тогда почему же Игра для многих заканчивается так рано?
Скиталец.Я же говорю – надо все время совершенствовать способы Игры. И изучать Правила. Запасные Жизни есть, но их количество конечно. Исчерпал все – Игра закончена. Начнешь в другое время. Впрочем, в Игре может появиться какой-нибудь Маг, который тебе поможет в самую трудную минуту. Подарит тебе еще одну Жизнь!
Аэлита.Хорошо бы и в Реале так! А то ждешь-ждешь, Зла полно, а Маги где-то заблудились.
Скиталец.Если Мага нет – что ж, уничтожай Зло сам.
Аэлита.Мне не нравится уничтожение в любом виде. Даже если это Зло в компьютерной игрушке. Это все равно разрушение! Скажи, что нет?
Скиталец.Ты не понимаешь. Игра есть Игра, в ней есть и Добро, и Зло. Ты можешь играть даже на стороне Зла – если хочешь. Ведь что такое Зло? Это Добро-с-Кулаками, которое слишком увлеклось Игрой.
Аэлита.Ты меня запутал! Не хочу я никакого Зла. Я хочу Любви!
Скиталец.А Любовь есть во всем. Даже в Зле.
Аэлита.Нет, нет, нет! Не может этого быть. И ты так не думаешь. Ты просто меня дразнишь!
Иногда они ссорились, а потом мирились. Потому что им не хотелось разрушать их отношения – даже во имя Добра.
Однажды ей пришлось прервать связь без предупреждения – ее присутствие требовалось в Реале. В больницу, где она работала хирургом-кардиологом, привезли подростка шестнадцати лет со сложным пороком сердца. Оперировать было опасно, шансы на успех – приблизительно процентов двадцать. Да, пожалуй, не больше. Назначили консервативное лечение, тянули время. Но, в общем, все понимали – парень обречен.
Его мама сутками сидела в отделении, вернее, не сидела – выполняла обязанности санитарки. Не только для сына, для всех. Выносила утки, поправляла подушки, подносила больным попить. Ни о чем не просила, только смотрела на врачей глазами, в который застыл немой вопрос.