Женщина с чужим паспортом - стр. 6

– Они – меня – отвергли! – сказала мне Тоня, разрубая фразу, как чурбак на поленья. – Я ведь на их фоне казалась тетенькой, выглядела старше всех.

Старела Тоня не только внешне. Да, морщины, сухость кожи, выпадение волос и бровей – все это было, но опаснее оказались внутренние поломки. Ее сосуды, пораженные преждевременным склерозом, становились ломкими, как у стариков, что грозило ранними инсультами и инфарктами. Такие больные, как Тоня, по статистике, жили в среднем не более двадцати пяти лет.

– И ничем нельзя помочь? – задала я глупый вопрос.

Тоня спокойно ответила, что болезнь неизлечима, но общее состояние можно поддерживать лекарствами.

– Мы с бабушкой шутили, что умрем в один день, и глотали одинаковые таблетки для расширения сосудов и укрепления сердца и костей.

Глаза Тони увлажнились. И в каждом слове слышалась большая любовь к бабушке. И уже совсем тихо она добавила:

– Сегодня сорок дней, как бабуля умерла.

Я погладила Тонину руку:

– Понимаю, как вам тяжело…

– И как только бабушка умерла, начальство жилконторы заявило, чтобы я освободила жилье. Квартира-то служебная, и по закону она не наследуется. Хорошо хоть сжалились, до конца года разрешили остаться, а потом и не знаю, как и быть. Мне ведь даже денег на съем комнаты не заработать!

– А вам в жилконторе не предложили в их системе поработать? – удивилась я. – Дворником, например?

– Ну что вы! Сейчас в дворники только гастарбайтеров набирают! Им ведь можно почти не платить и селить где-нибудь в подвале, – махнула рукой Тоня и продолжила свой рассказ.

Оказывается, в этом месяце Тоня заплатила из своей инвалидной пенсии за квартиру и на еду почти ничего не осталось. Тоня чувствовала себя слепым котенком, выброшенным в чуждый и непонятный ему мир.

Я не знала, чем ей помочь: ну не приглашать же к себе домой жить первую встречную девушку! И денег у меня тоже не было.

…В этот момент в вагоне появились контролеры. Женщина в железнодорожной форме прошла его сквозь и начала проверку билетов с нас, поскольку мы сидели в самом хвосте. Щёлк! – прокомпостировала она наши билеты и двинулась дальше. В середине вагона она встретилась со своей напарницей – как раз там, где расположились шумные молодые люди. Музыка и пение стихли. Студенты ехали без билетов, но штраф платить отказались и требовали, чтобы их оставили в вагоне. Я прислушалась к их диалогу с контролерами. Ребята упирали на то, что трудились бесплатно для общества: собирали мусор у водоемов области. Но эти доводы на проверяющих не подействовали, и, подгоняемые контролерами, с рюкзаками, сумками, а также лопатами и граблями, молодые люди повалили к выходу. На ближайшей остановке им предстояло сойти. Я взглянула на «Есенина», когда он проходил мимо нас, – в отличие от прочих, он шел, смущенно опустив голову. Вблизи разглядела, что он был постарше других, остальные выглядели совсем желторотиками.