Женщина модерна. Гендер в русской культуре 1890-1930-х годов. Коллективная монография - стр. 8
Закончить это серьезное введение мы хотим републикацией довольно остроумного фельетона из газеты «День» от 5 июля 1915 года (№ 182), который вполне мог бы стать предметом отдельного внимательного анализа. В нем отразились, с одной стороны, нараставшее значение «женского творчества», популярность женщин-писательниц, которую невозможно было игнорировать, а с другой – отношение к нему, доминировавшее в обществе даже накануне Октябрьской революции, – само собой, ироническое. Эта дилемма, как увидит читатель, в большой степени определяет содержание предлагаемой книги.
Господ писателей теперь дома нет. Они делают вид, что уехали на войну, и рассказы пишут из быта военного…
Остались дома одне женщины-писательницы. Оне и обслуживают теперь театр, ежемесячные и еженедельные журналы и всякую другую литературную работу исполняют.
Работают, главным образом, Гиппиус (женщина), Миртов (женщина), Нагродская (кажется, тоже женщина…)[14] и др.
В газетах биржевочно-бульварного (извиняюсь за плеоназм) типа стали появляться интервью с нашими труженицами пера.
Вот что сказали о себе труженицы.
– Вы хотите знать, как я работаю? – спросила наша полувеликая.
– Очень хотим. Затем и пришли.
– Извольте. Пишу я, обыкновенно, черным по белому. Так буквы виднее. Когда я пишу мужскую роль, я надеваю мужское платье и нацепляю бороду.
– Это для какой цели?
– Чтобы лучше вникнуть в мужскую психологию и глубже понять его душу. Когда я пишу женскую роль, я снова переодеваюсь женщиной.
– А как вы поступаете при описании животных?
– Как вы сказали? Я вас не совсем поняла.
– Когда вам приходится писать такие слова, как, например, «собака залаяла», «лошадь заржала» и т. д. Неужели и тут переодеваетесь?
Г-жа Гиппиус подумала и после паузы сказала:
– Не всегда… Тут встречаются некоторые неудобства. По большей части не хватает ног. Но это неважно. Мой рабочий день начинается в два часа ночи и кончается в час следующей ночи. Остается свободным один час, в который я ем, сплю и отдаю распоряжения по хозяйству.
– Ваши любимые еда, писатель, спорт?
– Рецензенты, я, критические статьи.
– Сколько лет пишете?
Ответа не последовало.
– Сначала, – сказала писательница, – я поселяюсь в своем герое. Да, да, вы не ослышались. Я поселяюсь в своем герое.
– Влезаю ему в мозг, в сердце; к нему влезаю и сижу.
– Герой ходит по улице, а я в нем. Он в театре, а я в нем. Он в ресторане, а я в нем!
– Потом я переселяюсь из героя в героиню. Она флиртует, а я в ней. Она выходит замуж, а я в ней. Она выдает детей замуж, а я в ней.