Женькина любовь - стр. 24
– Смотри, внученька, будь осторожней. За удовольствие иногда приходится дорого платить.
– Я только с Сашей… Один раз… Я люблю его…
– Люби, но знай меру. Всё в своё время. Нельзя терять рассудок и спешить с близостью… Можешь идти. Не беспокойся. Всё останется между нами.
Женя вышла, а Евгений Робертович ещё долго сидел в кабинете, переживая случившееся. «Молодость беспечна и живёт эмоциями, чувствами. Ей не до здравых рассуждений. Вот и случаются эксцессы» – думал он, вспоминая свою молодость. – «Можно ли строго судить её за это? Наверное, нет. Но надо оберегать, разъяснять, убеждать, предупреждать! А мы пустили всё на самотёк. Так и до беды недалеко».
Возвращение
Утром в четверг начались сборы в дорогу. На зарядке ребята в последний раз обежали вокруг виллы, искупались в море, а после завтрака надели свои московские брючные костюмы, от которых они уже отвыкли, бегая два месяца в коротких шортах. Георгий Евгеньевич сказал, что в Вашингтоне плюс 12, а в Москве всего плюс четыре.
К десяти часам сборы были закончены. Александр в последний раз окинул взглядом великолепную дедушкину виллу, пальмы на берегу, лагуну в которой они ещё недавно купались. Взглянул на одиноко торчащую из воды скалу, на песчаную косу, с которой было связано столько приятных воспоминаний, и на безбрежное море за ней. Чайки по-прежнему летали над лагуной, вылавливая мелкую рыбёшку. Им не было никакого дела до того, что он, Саша, уезжает из Флориды и, может быть, навсегда.
В одиннадцать прибыли в аэропорт Майами. Там было шумно. То и дело взлетали и садились самолёты, подъезжали и отъезжали автомобили, автобусы. Толпы людей появлялись неизвестно откуда и исчезали неизвестно куда. Все спешили, шумели.
Ребята сидели молча и наблюдали за пассажирами. Евгений Робертович негромко разговаривал с Георгием и Ритой. До Саши доносились слова.
– Гарик, звони мне, не забывай отца. Я вам тоже буду звонить. Когда теперь увидимся, бог знает. Опять я остаюсь один.
– А вы приезжайте к нам, папа, – предлагала Рита. – Гарик до конца года будет дома. У него скоро тренировки и медкомиссия.
– Нет. Не люблю я зиму. Да и делать в Москве мне нечего. А сиднем сидеть лучше здесь, у моря, у себя дома. Может быть, в Вашингтон на недельку как-нибудь съезжу. Навещу старых друзей, приятелей.
Объявили посадку на Вашингтон.
– Ну что, внучата, давайте прощаться, – сказал Евгений Робертович. – Не забывайте деда. Звоните. Приезжайте на следующий год.
Он обнял Валеру, Женю и посмотрел на Сашу, который стоял, опустив глаза, и нервно теребил брючный ремень.