Жениться и обезвредить - стр. 21
– Ты сам‑то куда, сыскной воевода, может, охрана нужна?
– Да, в общем, нет… На Гостиный двор пройдусь, думаю, наши уже там.
По сути, Яге на экспертизу надо не более получаса, если пойду неторопливо, как раз успею к окончанию. Погода хорошая, вечер близко, народ сворачивает торговлю и работу, на улицах тихо и уютно…
Да, прижился я здесь. Москва, конечно, до сих пор периодически снится, но тоски нет. Ничего я не потерял, переселившись волей неизвестных сил в это сказочно‑лубочное государство. Как‑то спокойнее здесь… Нет, честно! Преступности хватает, жизнью и погонами рискуем ежедневно (один Кощей чего стоит), но… душа на месте! Именно на месте, иначе не скажешь!
Здесь всё русское, родное, исконное, своё. И все живут одной семьёй, отделением, слободой, городом, без разницы. Шмулинсон, Кнут Гамсунович, домовой Назим, торговец Кирокосьянц, Лидия Адольфина, Яга, Митя, дьяк, царь, я – мы все лукошкинцы. Это так… правильно, что ли?! Правильно. Не должно быть по‑другому. На моём участке. Поэтому назад не хочу. Всё моё здесь, и настоящее, и будущее в лице Олёны, она теперь тоже – наша.
До Гостиного дошёл быстро, как‑то задумался и забыл, что спешки нет. По пути ещё раз пять успел выслушать «ужо прими на свадьбу в подарок, да не побрезгуй, отец родной, батюшка участковый!». Благо что непосредственно сейчас никто ничего всучить не пытался, ограничивались обещаниями. Моего младшего сотрудника не застал, но, судя по тому, что в сторону квартала питейных заведений ещё не улеглась пыль, промчался он здесь недавно, не более двух минут назад…
Бабу‑ягу тоже нашёл быстро. Мальчишки, помогающие конюхам, указали, где склады братьев Анисимовых. Дальше проще, двое сумрачных молодцов, глянув на мою форму, безропотно уступили дорогу и сопроводили в один из сараев. Там на деревянной скамье, под простой холстиной лежало вытянувшееся тело. Наша эксперт‑криминалистка в глубокой задумчивости почёсывала бородавку на подбородке. Хороший признак – причина смерти найдена, и одновременно плохой признак – дело нешуточное.
– Заходи, Никитушка, – вяло приветствовала меня она. – Недолго нам с тобою тут быть, нашла я разгадку‑то.
– Понятно. Что записывать?
– Пиши так… Возница Брыкин и впрямь нехорошей смертью помер – всю жизнь из него одним поцелуем высосали.
– Поцелуем?! – не понял я.
– Им самым, – не особо вдаваясь в объяснения, продолжила бабка. – Потому и ран на теле нет, и само тело ровно пушинка, не весит почитай ничего. Сам попробуй…
Я автоматически сунул руку под поясницу покойного и едва не ахнул – труп весил не более килограмма! Ей‑богу, не вру! Вот умом понимаю, что в любом случае кости, мясо и всё такое… в любом случае тело умершего не должно быть таким необъяснимо лёгким.